«Кто-то думает, как ребенку страшно без мамы?». Новосибирцы — об истории двухлетней Аделины

История двухлетней Аделины Кинчаровой, которая умерла в больнице по неизвестным пока причинам, потрясла многих. Читатели оставили больше тысячи комментариев — кто-то заступается за врачей, кто-то соболезнует родителям и описывает свой шок от этой ситуации, а кто-то делится своим негативным опытом нахождения в больницах. Многие обсуждали и тот момент, что маму не пустили в реанимацию, хотя еще в мае 2019 года был принят закон о праве родственников на доступ в реанимацию. Публикуем мнения читателей на этот счет.

«Читала ответ Минздрава и плакала»

— Медицине, конечно, можно доверять, но иногда в критических ситуациях нужно взять инициативу на себя (как бы странно это не звучало). В критических ситуациях нужно настаивать оставаться с ребенком, тем более с таким маленьким, возможно, мама могла в ту самую роковую минуту поднять панику, вызвать врачей, и, возможно, могли спасти ребенка или проводить его на руках. Наверняка, это сейчас самое больное, что не было мамы рядом в момент, когда ребенок ушел. И к черту законы, если не помогают сберечь самое ценное. Читала ответ Минздрава и плакала, все по закону, сухо, и мы не виноваты... Мне как маме это было бы читать невыносимо, — пишет читательница под ником Люю.

«Только в иностранных фильмах молниеносно оказывается помощь»

— Это только в иностранных фильмах мы видим, как бегом в больницу заносят пострадавших и как молниеносно оказывается им помощь. У нас же все знают, как обстоят дела с больницами. Нужно посидеть в очереди сначала или просто подождать, когда врач придёт. Потом заполнить бумаги, ответить на кучу вопросов и так далее. Врачей нет по ночам, в праздники, только дежурный один на всех. С лекарствами тоже не всё просто. А то, что в реанимацию не пускают близких, — это вообще абсурд. Эту проблему уже давно поднимают в стране — сколько жизней было бы спасено. Грустно очень, — размышляет пользователь под ником 111.

«Она уже сознание потеряла от боли»

— У моей дочери когда живот заболел, нас сначала в Чкаловскую повезли с подозрением на аппендицит. Хирург смотрел, смотрел, исключил аппендицит, отправили в гинекологию в третью детскую. Пока доехали, пока доктора дождались, гинекологию тоже исключили, затем повезли на горбольницу. Она уже сознание потеряла от боли — оказался аппендицит, который уже лопнул. Слава богу, спасли ребёнка. В общей сложности с 20 часов вечера мы проездили до трёх часов ночи, в четыре оперировали, — описывает свою историю Гость.

«Я отказалась его оставлять одного»

— Двадцать лет назад нас с сыном возили также по детским больницам после операции на аппендицит. Но я отказалась его оставлять одного. А в мочищенской больнице меня тогда заставили оплатить добровольную страховку, на что ушёл мой аванс. Через сутки выяснилось, что нам нечего делать в инфекционке в Мочище, поехали домой с зашитым животом, поскольку детская на Вертковской не принимала, — рассказывает Тетя Наташа.

«Ребенку страшно без мамы»

— Всё делают, чтобы не пустить в реанимацию. Мама бы ничем не помешала, работают с ребенком — отошла бы. Бедная малышка. Кто-то вообще думает, как ребенку страшно без мамы? — пишет читательница под ником Елка.

«Поставили препарат, на который аллергия»

— Родителям всегда надо находиться с ребёнком в больнице, хоть под дверями реанимации. Летом оказались с 3-летним ребёнком в инфекционной больнице. В приемном покое врач спрашивает: на какие лекарства есть аллергия, я говорю, что на новокаин. Приходит другая врач, тоже спрашивает, записывает. Уже в палате медсестра ставит антибиотик, спрашиваю с чем. Ответ: с новокаином. Не было бы меня, поставила бы, ушла и чем бы закончилось? Возможно — летальный исход. Естественно, подняла кипиш, врач прибежала, поставили гистамин, обошлось, — рассказывает свою историю Ольга.

Если вы оказывались в подобной ситуации, когда вас не пустили в реанимацию к ребенку или близкому родственнику, то расскажите свою историю журналисту НГС Марии Тищенко — m.a.tishenko@yandex.ru.

В Новосибирске очень много хороших врачей, истории о которых поражают и вселяют веру в медицину. Одна из таких историй о сибирячке, которую чудом спасли и пересадили ей мужское сердце.

В конце 2019 года президент России Владимир Путин наградил трёх врачей Новосибирской областной клинической больницы. Они рассказали о выборе пути и специализации, о любви к работе, мечтах и трудностях, которые преодолевают.

Анестезиолог-реаниматолог работает в Центре Мешалкина 50 лет: он с группой других специалистов разрабатывал метод гипотермической защиты организма во время операций, когда организм охлаждается до 32 градусов и сердце выключается из кровообращения на 40 минут. Врач делал показательные операции для специалистов со всей России и из других стран.

Раньше новосибирцам приходилось ездить в другие города или оставаться без второго этапа реабилитации после операций на сердце, а теперь открыли специализированное отделение на базе «Сосновки». Прочитайте репортаж оттуда.