«Мы все смертны, понимаете?!» Правила жизни сибирских врачей, которых наградил Путин

В конце октября Владимир Путин подписал указ о награждении россиян государственными наградами. В список попали три врача Новосибирской областной клинической больницы. Журналист НГС Мария Тищенко поговорила с ними о выборе пути и специализации, о любви к работе, мечтах и трудностях, которые они преодолевают.

«Всё-таки врачевание — это призвание»

Елена Стрельцова. Врач анестезиолог-реаниматолог, заместитель главного врача областной больницы по медицинской части. Заведующая отделением реанимации и интенсивной терапии гнойной хирургии. Доцент кафедры анестезиологии и реаниматологии ФПК и ППВ НГМУ. Заслуженный врач Российской Федерации. В областной больнице с 1986 года. В октябре 2019 года награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Медицину как профессию я не рассматривала никогда. У меня было две мечты — геология и преподавание. Геология осталась — это мечта, которая воплощается в жизнь каждый год: с 1986 года я хожу в горы.

Мама нас с сестрой воспитывала одна, поэтому после восьми классов я должна была пойти учиться. Моя школьная подруга поступала в медицинское училище и позвала меня с собой. Я окончила училище с красным дипломом.

Начинала я работать в детской реанимационной бригаде центральной скорой помощи. Мы выезжали в городские больницы на все неотложные случаи. Однажды нас вызвали к ребёнку, который находился в состоянии клинической смерти. Мы работали с ним около часа. Но он умер. Тогда я задала себе вопрос: «Почему мы, такие взрослые люди, такие профессионалы, не смогли ему помочь?»

Я, конечно, понимаю: кто-то определяет продолжительность жизни. Наверное, когда человек прожил 90–95 лет — это хорошо, достойно. Но когда эти малыши умирают — надо что-то делать. Тогда я сказала себе, что в институт пойду только на анестезиологию-реаниматологию.

Анестезиолог-реаниматолог — это особенный человек. Он должен быть бойцом. Каждый день он рядом с пациентами, которые находятся на грани жизни и смерти. Он не должен растеряться в критической ситуации. Должен принять единственное правильное решение.

Один в поле не воин: мы всегда работаем с медицинскими сёстрами. Когда они видят, что врач уверен в своих силах, что он всё делает правильно, то работают точнее и быстрее.

Реанимация, которой я руковожу, — гнойной хирургии — достаточно тяжёлая. Пациенты, как правило, все экстренные, длительно лежащие. Например, у человека инфаркт миокарда, а на его фоне ещё и гангренозно-перфоративный аппендицит. От одного-то заболевания можно умереть, а тут второе навалилось.

Тяжело работать с критическими пациентами. Сегодня это осложняется ещё и взаимоотношениями с родственниками: у людей сильно изменилось отношение к докторам, многие с лечащим врачом разговаривают неуважительно.

Мы лечили женщину. Не на жизнь, а на смерть бились, но, к сожалению, ничего не смогли сделать. Спустя девять дней пришёл ее сын. Я подумала, что какие-то её личные вещи не отдали. А он пришёл с пакетом, достал из него большой капустный пирог и сказал: «Елена Ивановна, спасибо всему вашему коллективу. Я благодарен судьбе, что в последние минуты жизни вы были рядом с ней. Низкий вам поклон». Мы все смертны, понимаете?! Но люди видели, как мы боролись, как мы старались.

В конце дня я всегда прихожу в отделение, и мы с дежурным доктором ставим цели, которых хотим достигнуть к утру. Это не лечение гастрита, например, где можно на две недели назначить терапию и оценить её эффективность. Мы назначаем лечение на шесть-восемь часов, максимум — на сутки, а потом оцениваем, достигли ли результата.

Я очень самокритичный человек, очень требовательный к себе и к подчинённым, наверное, со мной трудно. Мой учитель Иван Павлович Верещагин нам всегда говорил: «Реаниматолог — это не тот, кто оживил, а тот, кто не допустил, чтобы умер». Всё-таки врачевание — это призвание, это душа. К сожалению, я не очень много времени уделяю семье, но, к счастью, моя семья это понимает.

33 года я работаю в областной больнице. К ней отношусь как к своему дому. Каждый день с удовольствием иду на работу. Если можно было бы прожить жизнь снова, я бы однозначно пошла таким же путём.

«Главный врач спрятался от работы в операционной»

Анатолий Юданов. Врач-хирург, Заслуженный врач Российской Федерации, профессор ЮНЕСКО, доцент кафедры госпитальной и детской хирургии НГМУ. Главный хирург Новосибирской области и Сибирского федерального округа. Должность главного врача занимает с 2014 года. В областной больнице с 1984 года. В октябре 2019 года награждён орденом Почёта.

За 35 лет работы хирургом я провёл более 10 тысяч операций.

Я сразу знал, для чего иду в медицинский институт. Пришёл в приёмную комиссию и спросил: «Где тут у вас на хирургов учат?» На третьем курсе приехал в областную больницу, подошёл к дежурному хирургу и сказал, что хочу дежурить.

Сомнений, кем быть и кем работать, точно не было. Сомнения были только тогда, когда мне предложили стать главным врачом. Я понимал, что заниматься любимым делом под названием «хирургия» буду намного меньше. Но согласился, потому что это моя родная больница. Здесь вся моя жизнь.

Тогда в областной больнице был сложный период: в течение двух лет поменялись четыре руководителя, появились проблемы — кадровые, организационные, финансовые. Нужно было их решать. Нужно было формировать команду.

Коллеги — это единомышленники, безусловно. У меня такой подход: за каждый раздел работы должен отвечать тот, кто в этом разделе главный — заведующие отделениями, руководители служб. Если ты доверяешь этим людям, то доверяешь всецело. А если не доверяешь — лучше с ними не работать.

Я приезжаю в больницу к семи утра и уезжаю чаще всего в семь вечера. Но врачебную деятельность не оставляю — продолжаю оперировать.

В больнице смеются: «Опять главный врач спрятался от работы в операционной». Безусловно, из операционной я возвращаюсь очень уставшим, но коллеги говорят, что «в эти моменты шеф очень добрый и к нему можно идти с любыми вопросами».

У Евгения Николаевича Мешалкина есть замечательная книга, в которой он описывает работу хирурга в операционной как работу симфонического оркестра. Лучше, чем великий Мешалкин, об этом никто не сказал.

Почти 10 лет я заведовал санавиацией, много бывал в районах области. Очень люблю сельских жителей: они прямые и честные. Если доктор, работающий в районе, хороший — когда он идёт по улице, ему в пояс кланяются. Если доктор плохой, то, чтобы с ним не здороваться, на другую сторону улицы переходят.

Вместе с Игорем Олеговичем Маринкиным, ректором медицинского университета, мы создали медицинский класс на базе 170-й школы Кировского района. Из первого выпуска в медицинские вузы подали документы 16 человек. Остальные поняли, что в медицину им идти не надо — не сделали ошибку, которая могла стоить им нескольких потерянных лет жизни. Это очень хороший результат.

Есть студенты, которые разочаровываются после второго-третьего курса медуниверситета. Потому что приходят в больницы, а тут, оказывается, всем больно, все плачут, сплошное горе. «Я так не хочу, я хочу каждое утро видеть радостного, улыбающегося человека». Ну, тогда нужно идти в модельное агентство. Если вы готовы каждый день видеть человеческое горе, боль — идите в медицину. Если не готовы — не надо. Но есть в нашей работе особые мгновения, я ученикам о них тоже рассказываю, — когда люди тебя благодарят за спасённую жизнь.

Мы с Еленой Ивановной Стрельцовой и Евгением Игоревичем Васильевым посчитали: втроём мы работаем в областной больнице больше 100 лет. Они, как и я, пришли сюда после университета — и больше никуда не уходили.

Когда я узнал о награде, почувствовал удовлетворение и радость за коллектив, за областную больницу. Конечно, это заслуга всего коллектива: в одиночку ни один врач ничего не сделает.

«В чудеса все верят, а как без этого?»

Евгений Васильев. Врач анестезиолог-реаниматолог, руководитель службы плановой и экстренной консультативной помощи, главный специалист Новосибирской области по оказанию плановой и экстренной консультативной помощи. В областной больнице с 1990 года. В октябре 2019 года ему присвоено почётное звание «Заслуженный работник здравоохранения Российской Федерации».

Я выбрал анестезиологию-реаниматологию, потому что она позволяет быстро увидеть итог своей работы. К тебе поступает тяжёлый больной — и ты видишь, как он поправляется.

Анестезиологи должны быстро соображать, быстро реагировать на ту или иную ситуацию: решение нужно принимать практически мгновенно.

Врач должен любить людей. Нельзя относиться к ним просто как к объекту своей работы.

Всегда переживаешь за больного, особенно если всё идёт не так, как надо. Чёрствых анестезиологов-реаниматологов не бывает.

В чудеса все верят, а как без этого?

Честно сказать? Когда мне предложили руководить санавиацией, я вообще в шоке был. Я никогда не был администратором. Вчера ещё мы с коллегами были равны, за одним столом сидели, а на следующий день мне вдруг нужно давать какие-то задания, распоряжаться. Но в конечном итоге все друг друга поняли.

Коллектив санавиации очень сплочён. Редко встречаются такие дружные коллективы. У нас есть штатные сотрудники, и есть совместители. В штате — хирурги, нейрохирурги, акушеры-гинекологи, травматологи и анестезиологи-реаниматологи.

Как врач санавиации я консультировал с 1991 года. Примерно в это время первый раз полетел на вертолёте. Я вообще не люблю летать: не могу сказать, что панически боюсь, но чувство дискомфорта всегда присутствует. Я люблю ездить по земле.

С 2000 года санавиация работает в круглосуточном режиме. Нужно быть на связи 24 часа в сутки, за исключением отпуска. Хотя и отпуск не гарантирует того, что не будет звонков. Круглосуточный режим. Знакомые, друзья мне говорят, что так жить вообще невозможно — постоянно с телефоном. Ты становишься неинтересным собеседником. Сложно общаться, потому что мне постоянно кто-то звонит. Друзья смотрят на меня и говорят: «Зачем ты вообще приехал?» Но это такая работа. Позвонили — значит, помощь нужна, и ты не думаешь, удобное для тебя время или нет. Берёшь трубку и разговариваешь.

Дочь сказала, что в медицину точно не пойдёт: «Чтобы, папа, как ты, дома не жить? Не готова». Понял, вопрос закрыт. 15 лет ей.

Конечно, семья привыкла. Среди ночи встал и уехал. Вечером все спать ложились, а утром папы уже нет. Вопросов уже не задают.

Награду я не ожидал. Еду утром на работу и думаю, с чем все поздравляют? Вроде День анестезиолога уже прошёл. Подумал: поди друзья решили подшутить надо мной — нашли какой-нибудь День вертолётчика в настенном календаре. Захожу на работу, а коллеги тоже поздравляют, спрашивают: «Ты что, НГС не читал?» Теперь приходится соответствовать.

Чьи ещё правила жизни почитать

Читателей НГС растрогала история пары, которая вместе уже 66 лет — они всё еще держатся за руки и восхищаются друг другом.

А история красавицы с редкой профессией — детского патанатома — поразила: она рассказала о непредсказуемости смерти, зловещем мужчине в фартуке и поиске истины в теле человека.

Новосибирцам было интересно прочитать истории трёх студентов НГУ из Зимбабве, Португалии и Грузии о русской бюрократии, зиме и красоте местных девушек.

Четыре новосибирских бармена рассказали о хамстве, вкусах посетителей и о том, как тщательно скрывают стресс.