«Теперь я почти бомж»: история сибирячки, жизнь которой превратилась в ад после смерти родственников

Татьяна Воробей живёт в однокомнатной квартире на Затулинке уже почти 20 лет. Квартиру ей дало государство после того, как их частный дом расселили. Два года назад ей принесли документ, в котором говорится, что плата за жильё теперь вырастет в двадцать раз. Татьяна утверждает, что ей подсунули липовые договоры, воспользовавшись её неграмотностью. Если денег не будет, женщину выселят на улицу. Юристы говорят, что у дела есть шанс, но денег на их услуги у Татьяны просто нет. Подробности истории — в материале НГС.

Татьяна Воробей — очень хрупкая женщина ростом не выше 140 сантиметров. Встречая корреспондентов, она улыбается и говорит, что сейчас всё расскажет: «Где родилась, где крестилась».

Семья Татьяны Воробей жила в частном доме в Заельцовском районе. Отца не было, мать умерла, когда девочке было чуть больше года. Опекунство над ребёнком взяла бабушка, но через десять лет её не стало, и Таню отправили в коррекционный интернат. «Да, у меня в первом классе проблемы были. Моей бабушке говорили: "Идите к психиатру на учёт". — смеётся Татьяна. — Например, контрольная работа была по математике. Представляете, все задачки решают, а я смотрю в окно и солнышко, цветочки рисую».

После смерти бабушки частные дома в районе нынешней улицы Холодильной начали расселять. В доме жили два её дяди — одному дали квартиру на Бориса Богаткова, другому — комнату в Ленинском районе. А про Таню забыли. В итоге после окончания учёбы возвращаться ей было некуда.

«Я почему пошла на обувную фабрику? Подумала, что раз родилась в Заельцовском районе, сейчас получу там паспорт, пойду в райисполком за жильём. Так и сделала: спрашиваю, кто занимался сносом домов. Но в жилищном отделе на меня так посмотрели — что там взять, ребёнок 16 лет. Просто сказали, что ничего не знают», — вспоминает Воробей.

Какое-то время она жила у подружки, потом ей дали общежитие от горбольницы, куда она устроилась работать санитаркой. Татьяна не отрицает, что совершала ошибки в жизни: например, несколько дней не появлялась на работе. В итоге Татьяна попала в тюрьму за тунеядство. Отсидев полтора года, она вернулась в Новосибирск, и ситуация повторилась — ни работы, ни жилья.

«А потом меня забрали в психиатрическую больницу. Мне же жить негде было, у меня все нервы были вымотаны, есть нечего, я пошла к своему врачу и сказала: так, мол, и так, — вспоминает она. — Девчонки, это было смешно. Они вызывают машину, заходят два бугая в кабинет, а я говорю: "Мальчики, я сама в машину сяду"». Пожить в больнице ей разрешили пару недель, а после помогли восстановиться на работе в горбольнице, где она потом проработала 15 лет — ухаживала за тяжелобольными.

Живя в общежитии, Татьяна родила двоих сыновей с разницей в 10 лет. Мужей по разным причинам не было. Когда она была беременна вторым ребёнком, знакомая убедила её снова напомнить властям про квартиру. Сначала Татьяна пошла в областную прокуратуру, потом они передали дела в городскую, там говорили про истечение срока давности, но в итоге дело дошло до областного суда, который всё-таки постановил предоставить ей жилплощадь не меньше 27 квадратных метров.

«Я пошла с этим решением в мэрию. В то время работала Стынина Светлана Борисовна. Она прочитала его и говорит: "В Кировском районе будет строиться дом, и мы там выделим квартиру". А потом через некоторое время: "А вы не могли бы достать где-нибудь 1 миллион 500 тысяч, мы бы вам выделили двухкомнатную. Может, где-то перезаймёте или возьмете". Я растерялась, мне никто таких денег не одолжит. Она: "Ладно, идите". Я и ушла».

Документы на 40-метровую однокомнатную квартиру Татьяне всё-таки дали, хоть и через несколько месяцев, — правда, без ордера. Просто попросили подписать договор, который, говорит Татьяна, она потом потеряла. «Я говорю: "Вы не ошиблись про ордер? Не получится так, что меня просто пнут с этой квартиры"», — вспоминает она.

Из квартиры не выгнали, но в 2012 году принесли новый договор, по которому квартира переходит в коммерческий наём и за неё нужно платить 582 рубля в месяц. «Резко вызвали в райисполком переоформить договор. Я спросила, почему соцнаём не выдаётся. Мне говорят: вставайте на очередь. Но мне же положено жильё по законодательству, — рассуждает Татьяна. — Видят, что я не разбираюсь в этом. Ну ладно, подписала, платила потихоньку как могла. А в 2017 году мне повысили плату до 12 620 рублей. Я в шоке, в ужасе».

Татьяна Воробей работает уборщицей на заводе и получает не больше 10 тысяч рублей в месяц, к тому же зарплату ей выдают частями. У неё накопились долги по коммуналке, теперь, говорит она, её пытаются выселить через суд и просят, чтобы она сдала ключи.

В документе, где Татьяне сообщают об изменении оплаты (копия есть в распоряжении редакции НГС), напоминается, что по договору, подписанному Татьяной Воробей в 2012 году, квартира перешла в коммерческий наём. А также сообщается о резком повышении платы за квартиру. «Уведомлением управления по жилищным вопросам мэрии Новосибирска от 16.11.2017 года установлена новая цена в одностороннем порядке в размере 12 100 рублей, — сообщается в тексте документа. — Наймодатель — управление по жилищным вопросам мэрии Новосибирска вправе изменять в одностороннем порядке, но не чаще одного раза в год размер платы за пользование жилым помещением на размер уровня инфляции».

Денег таких у Татьяны нет. Но есть неприглядные страницы в её биографии, которые, говорит она, используют. «На меня же смотрят как на лоха — мол, что она там понимает, — говорит Татьяна. — Нужно, чтобы заявления составлял адвокат, за это просят 50 тысяч, но у меня их нет».

Сейчас она пытается хоть как-то гасить накопившиеся долги по коммуналке (плата за квартиру в месяц — больше 4 тысяч рублей). «Сегодня-завтра придут судебные приставы и скажут: "Выметайтесь", — разводит она руками. — А куда идти? Поставить шалаш на улице и жить в нём? Но мне же положено жильё. При бабушке только не была бомжом. Но теперь я почти бомж, одной ногой на улице».

Корреспондент НГС отправила запрос в мэрию, чтобы узнать, имеет ли право Татьяна Воробей жить в квартире на Громова и сколько она должна за неё платить. В мэрии ответили, что долг за квартиру был больше 200 тысяч, и сейчас договор найма заключили с её сыном, так как формально он — сирота.

В 2017 году мэрия пыталась выселить пожилую пару из комнаты в общежитии, где супруги прожили больше 20 лет.