150 метров препятствий и две недели без душа. Пациентка — о том, каким должен быть новый онкоцентр

В конце августа областной Минздрав согласовал техническое задание для нового онкологического центра в Новосибирске. Чиновники обещают, что в новой больнице будет 800 коек, а поликлиника при центре сможет принимать до 600 пациентов в день. Готового проекта пока нет, каким именно будет онкоцентр и придётся ли менять количество мест — ещё неизвестно. Журналист НГС Дарья Януш на своём опыте знает, как обстоят дела в новосибирских больницах. Что с ними не так и как сделать их удобными для пациентов и врачей? Об этом она рассказывает в своей авторской колонке.

Больница — это не просто количество койко-мест. Цифрами 800 хвастаются на всех пресс-конференциях, посвящённых новому онкоцентру. Можно построить здание хоть на 500, хоть на 800 и даже на 1000 человек, но будет ли оно удобным для пациентов? Мы часто видим такие же бодрые отчёты об установленных пандусах на пешеходных зонах, но стоит в этом месте оказаться инвалиду-колясочнику, и оказывается, что пользоваться этим спуском крайне трудно.

Здание областного онкодиспансера на Плахотного строили ещё в 60-х годах. Тогда, видимо, никто не задумывался о комфорте людей, а архитекторы, кажется, вовсе не представляли, что там будут лежать тяжелобольные люди. Корпуса разбросаны по всей территории, и, чтобы сходить на УЗИ, ФГДС и прочие исследования, нужно выйти из стационара и дойти до соседнего здания. Вроде бы каких-то 150 метров, но в марте, когда все дорожки за ночь покрываются наледью, это крошечное расстояние превращается для пациентов в полосу препятствий.

В палате со мной лежала женщина по имени Наталья. Ей долго не могли поставить диагноз — ещё до онкодиспансера Наталью прогнали по всем возможным обследованиям, но врачи никак не могли понять, почему разрушается её позвоночник. Буквально через несколько дней после госпитализации Наталье стало тяжело ходить без поддержки. Я была моложе и мобильнее всех в палате, поэтому помогала ей. На дежурство выходили две медсестры, но они не в силах водить каждого больного по кабинетам или в туалет — заняты капельницами, выполняют назначения врачей, у них элементарно нет времени быть сиделками всему этажу.

Сперва мы ходили сами. Медленно, скользя по льду, преодолевая ступени и пороги на крыльце. Спустя ещё пару дней Наталье стало хуже, она практически не могла стоять без опоры. Тогда медсёстры забронировали нам больничную «буханку» до соседнего корпуса. Но представьте, что такое старая «буханка»: чтобы выйти из неё, нужно прыгать. Прыгать человеку, который не может сам пройти до туалета. Обратно посадить Наталью в салон помогал водитель.

В онкобольницах Новосибирска туалет один на этаж. Той же Наталье, чтобы просто дойти до туалета, нужно было преодолеть весь коридор. Каждый раз ей приходилось просить помощи у соседок по палате или медсестры. В городском гематологическом отделении мужской и женский туалет — это две кабинки в одном помещении с пластиковой перегородкой.

Хорошо, если душ есть на этаже, но в том же гематологическом отделении он один и только на первом. Во время химии иммунитет сильно ослаблен — любой сквозняк, который здоровый человек и не почувствует, может стать огромной угрозой онкопациенту. Пока он распаренный поднимется до палаты на третьем этаже — простынет. Именно поэтому многие могут не мыться недели две, пока не закончится курс химиотерапии.

Можно мне возразить, что главное — чтобы лечили хорошо, а туалет, да ещё и с душем в каждой палате, — это блажь и капризы разнеженной девочки. Но именно из таких простых вещей формируется комфорт, а больному не приходится расходовать силы на преодоление бытовых препятствий вокруг себя. Некоторые пациенты проводят по 2–3 недели, а иногда и месяцы в больничных стенах. Так может, пора относиться к проектам любых будущих больниц с пониманием того, что это место, где живут люди, а не плацкарт «Москва — Владивосток» — мол, уж как-нибудь перетерпят? Это не разовое приключение, а долгие месяцы лечения.

Не стоит забывать о врачах и медсёстрах. Сколько бы ни распространяли эффективные и не очень теории о том, как правильно управлять персоналом, как мотивировать людей работать лучше, до бюджетных организаций это никак не доходит. Когда очередные менеджеры среднего звена с кофемашиной в офисе и корпоративным абонементом в фитнес-клуб возмущаются работой «врачей–палачей», хочется отправить их на месяц в больничные кабинеты, где давно облупилась краска, стоит самая дешёвая мебель — от сидения на этих стульях страшно затекает спина, а попробуйте-ка заполнить десяток карточек. Иначе конфликт и массовые увольнения врачей, как в центре Блохина, могут повториться в любом городе страны.

Но и на проектировании самого здания работа не заканчивается. До онкоцентра должно быть удобно добираться, ведь многие пациенты ездят в больницу на общественном транспорте. К нему должны идти разные маршруты. Властям города стоит учитывать, что будущую больницу нужно связать с основными транспортными точками Новосибирска — Речным вокзалом, площадями Карла Маркса, Ленина, Калинина и Гарина–Михайловского, а также автовокзалом.

Все, кто работает над проектом нового онкоцентра, просто должны помнить, что они строят не бетонную коробку, а здание, где месяцами будут находиться и бороться за свою жизнь люди.