«Учебника с нормально изложенной историей СССР нет»

20 марта в Новосибирске подвели итоги очередного конкурса «Учитель года». Победителем стала учительница химии школы № 59 Дзержинского района Инна Баранова. Помимо победителей, в рамках конкурса были определены и лауреаты, которым не хватило нескольких баллов до звания «Учитель года» и ежемесячной прибавки к зарплате в размере 10 тыс. рублей. Корреспондент НГС.НОВОСТИ встретился с лауреатом конкурса «Учитель года-2007» преподавателем истории из муниципальной гимназии № 1 Мариной Вейгандт и выяснил, что Марине Эдуардовне трудно преподавать историю СССР, ее выпускники все чаще становятся юристами, а сама она выступает против неосознанного выбора вуза сразу после школы.

Марина Эдуардовна, в финальном туре конкурса педагоги читали «Проблемную лекцию». О чем была ваша?

Тему я искала такую, чтобы было интересно мне. В образовании же все – «проблема», от начала до конца. Я выбрала такое направление: «Информационное общество: чему нужно учить?» Это очень интересно, но я, честно говоря, так и не нашла решение. Вероятнее всего, это способность ориентироваться в информации и разные способы работы с этой информацией.

В каком году вы закончили пединститут?

В 1994.

То есть вы начали преподавать в такое время…

Я училась в это время. Историю тогда преподавали исключительно по публицистике, по последним газетным и журнальным статьям. Естественно, оценки всего, что связано с Советским Союзом, были полярными. Сейчас они более взвешены. И сейчас, наверное, в учебном процессе гораздо больше вещей, которые подвергаются контролю. К преподаванию подходят с более четкими параметрами: что хочется услышать и увидеть от ученика в результате. В частности, ЕГЭ (Единый государственный экзамен) – такая система. Происходит некоторое упорядочение, и учитель лучше понимает, что будут требовать от его ученика на выпускных экзаменах и в вузе.

На качестве образования это как-то сказывается?

Я же могу смотреть только относительно своей школы, и мне кажется, что никак. Даже в условиях сокращения часов на непрофильные дисциплины и жесткой нацеленности на результат можно провести смысл – это не проблема. Мне бы конечно хотелось, чтобы мои ученики не столько учили даты, сколько задумывались о своей собственной жизни. Но насколько это желание действительно реально, я сказать не берусь. Такие вещи проверке не поддаются. Даже возникший интерес к предмету или к той или иной теме может быть ситуативным и даже может быть не связан непосредственно с каким-то материалом или уроком – ну просто погода сегодня такая, что я могу и хочу слушать.

Преподавание истории тесно связано с воспитанием чувства патриотизма. Вы согласны с таким утверждением?

Если смотреть с этой точки зрения, то сегодняшний учебник вполне способен это сделать. Другое дело, что опять же – на дореволюционной истории. Что такое патриотизм? Это эмоционально положительное отношение к той стране, в которой ты живешь. И чтобы оно появилось, должно быть чувство уважения. Я могу любить только то, что я уважаю. А если заглянуть в учебники, то получается, что уважать можно только нашу историю до революции 1917 года. А все, что потом, описывается со знаком «минус», хотя это отношение и преодолевается.

Для меня, например, очень большой проблемой является изложение советского периода. Ведь даже если взять в руки школьный учебник и попытаться найти ответ на вопрос «Что было хорошего в брежневское время?» – это будет трудно сделать. На самом деле учебника с нормально изложенной историей СССР нет, и в ближайшие лет 50, наверное, быть не может. Между прочим, здесь не столько преподавание истории, сколько СМИ играют свою роль. Школа не может сопротивляться и задать свое собственное существенно иное отношение к этому периоду истории. Тем не менее, патриотические настроения в последнее время усиливаются, но я не думаю, что это связано только с преподаванием истории.

Какие специальности в вузе выбирают ваши ученики?

Профильный гуманитарный класс универсальный и ориентирован одновременно на литературу и историю. Но в последние 4 года массовых «заходов» на историю и филологию, естественно, нет. В большинстве случаев это юридическое направление и востоковедение – приходится ориентироваться на этих детей.

Что касается высшего образования, я вообще за то, чтобы ограничить свободный доступ в вузы сразу после школы. Потому что выбор делается несознательным образом. Зачастую высшее образование становится звеном, в котором молодой человек проводит определенную долю своего времени – около 5 лет. Это не выбор профессии – это все еще детство. Многих отправляют родители, и это получается бессмысленная трата средств.

К вам приходят выпускники, которые жалуются на то, что неправильно выбрали специальность и вуз?

Нет – они жалуются на то, что трудно устроиться на работу. История у нас в городе представлена в двух ипостасях – это преподавание и наука. Если идти в науку – то это особенный человек, он удивительный и сильно отличается от остальных. А так, само по себе историческое образование очень даже неплохое, ведь историческая наука основана на причинах, следствиях и последствиях, и видеть окружающую действительность с такой точки зрения – совсем неплохой подход.

Как вы оцениваете нынешнюю действительность?

Я не думаю, что у меня абсолютное историческое видение. Еще раз говорю: история как преподавание и как наука – это вещи немного разные. Не знаю, как оценить это время. Хотя китайцы и говорят, что во время перемен жить плохо, но я помню свои ощущения от Перестройки. У меня было чувство: «Я узнаю, чем это все закончится». Если вернуться в ту эпоху, я бы не захотела, чтобы все осталось таким, каким оно было раньше. Когда все меняется, действительно появляются какие-то новые перспективы. В нашем современном государстве есть существенные расхождения между обещаниями, особенно социальной направленности, тем, что есть и тем, что будет – это точно.

Взаимоотношения между обществом и властью…

Они всегда существовали параллельно. И сейчас точно так же. Если возникает какая-то проблема, то народ либо вопиет, либо молчит. Либо «дайте нам то-то», либо «отодвиньтесь от нас подальше». По-моему, только две стратегии отношения к власти у нас и есть. Убеждать в том, что человек должен принимать в этом участие, – я не вижу в этом необходимости. Кстати, сама демократическая система, между прочим, не нацелена на то, чтобы действительно вовлекать людей в управление государством.

Преподаватель истории с дипломом «Вклад ВЛКСМ в строительство читинского участка БАМа» в 70-е годы. Какое карьерное будущее вы бы ему прочили?

Вероятнее всего, светлое. Это же было абсолютно традиционное направление. Это работа, которая явно была бы защищена, и все было бы нормально.

Это диплом нынешнего вице-мэра Новосибирска Павла Попова…

Естественно. Исторический факультет и был востребован из-за того, что это была «прямая дорога» в том числе и по партийной линии.

Как вы относитесь к таким изменениям, как введение курса основ православия?

Отрицательно. Я неоднократно сталкивалась с тем, когда в одном и том же классе присутствуют люди, которые абсолютно четко себя позиционируют как католики, православные или мусульмане. «Спускать» изучение православия на тех же католиков и мусульман неправильно. Не надо привносить в школу какую бы то ни было религиозную конфессию. Если с точки зрения культуры, то надо рассказывать обо всех крупных религиях, которые у нас есть.

Уважаемые читатели, прежний заголовок статьи был изменен, поскольку вводил в заблуждение часть аудитории НГС.НОВОСТИ. Приносим свои извинения.

Константин Пономарев

Фото автора