«Нас начали прессовать»: таксиста ограбили и увезли в багажнике, а после череды неудач чуть не забрали пятерых детей

Многодетная семья Пронских переехала в Новосибирскую область из Алтайского края, потому что здесь им предложили работу. Два года назад в их жизни началась череда неудач — ограбления, болезни и нападение на главу семьи, которого связали и затолкали в багажник, но ему чудом удалось сбежать. Семью записали в неблагополучные и теперь без конца контролируют — мать и отец пятерых детей пытаются доказать, что они нормальные, и публично просят, чтобы их оставили в покое. Мы поговорили с Ириной и Геннадием и спросили у уполномоченной по правам ребенка, что происходит.

У Геннадия и Ирины Пронских пятеро детей. Несколько лет назад семья переехала в Новосибирск из Алтайского края, потому что жить в селе под Белокурихой было непросто: постоянно нет воды, работать негде, из-за чего Геннадий был всё время на вахте. В Новосибирске ему предложили работать водителем автобуса.

Сначала всё было хорошо, а потом началась черная полоса: обворовали дом и забрали всё, что было нажито за 19 лет, не сложилось с арендодателем, из-за чего пришлось переехать в первое попавшееся жилье, куда согласились пустить такую ораву, да еще с собаками. Перебои с работой, проблемы со здоровьем и школьный буллинг. Ирина Пронских со слезами рассказывает, что происходило в последние два-три года. Она категорично отказывается от материальной помощи, которую им начали предлагать после того, как история семьи вышла в публичную плоскость. В СМИ она обратилась для того, чтобы их услышали ПДН и органы опеки, которые, по ее мнению, не верят, что «семья нормальная».

— Нам ни мебель, ничего не надо. Никакие реквизиты карт мы не дадим. Хочу, чтобы отстали от нас, у меня вся хроника (хронические заболевания. — Прим. ред.) обострилась. Если я умру, что с детьми? — рыдает женщина. — Вы понимаете, что мы уже даже пошли на огласку. Мы в отчаянии, пошли ва-банк.

Работа водителем автобуса не приносила больших доходов, поэтому Геннадий ушел работать в такси. Он зарегистрировался в трех агрегаторах, работал почти каждый день, выходные были всего пару раз в месяц — «пожарить шашлыки, да и всё».

Был момент, когда снимали квартиру посуточно. Работа в такси позволяла иметь доход каждый день, так можно было платить за жилье. По словам Пронских, снять квартиру на больший срок они тогда не могли, потому что не было большой суммы, в том числе на оплату риелтора. Ирина работала в общепите или в торговле, чтобы хоть что-то было на жизнь.

24 февраля около одиннадцати вечера Геннадию поступил заказ с Бурденко в аэропорт, в машину сели двое мужчин в масках. Немного проехали и попросили остановиться.

— Один из них прижал меня к подголовнику, другой рукой нож к горлу подставил, — вспоминает Геннадий. — Начали угрожать: сейчас убьем, веди себя спокойно. Сказали вытянуть вперед руки, чтобы я не успел нажать никаких кнопок SOS в машине. Второй перелез вперед, связал мне руки скотчем, завязал глаза скотчем и сказал, чтобы я перелез назад. Второй сел за руль, и мы поехали.

Геннадий говорит, что с рождения у него нервы железные, поэтому вовремя сориентировался и не запаниковал. А когда его раздетого, без телефона и денег закинули в багажник другой машины, пообещав, что ничего не сделают, мозг заработал:

— Когда я понял, что мы проехали переулок, разорвал скотч (полиция снимала гематомы потом). Когда-то я занимался ремонтом автомобиля, поэтому сообразил, что можно открыть багажник изнутри. — сорвал обшивку, открыл, посмотрел, что машин нет. и выпрыгнул. Скорость была километров 50–70.

Приземлился удачно, по крайней мере мог передвигаться, вспоминает водитель. Понял, что находится на улице Мира, дошел до подъезда, где не было домофона, постучался в первую попавшуюся квартиру. Несмотря на то что уже была ночь, дверь открыли, хозяин квартиры отвез Геннадия в полицию.

— Спасибо ему большое, — просит Геннадий передать благодарность. — Я дежурному объяснял, он сделал все запросы, а потом подъехала ДПС. Оказывается, мою машину бросили в 300 метрах после того, как я выпрыгнул.

Геннадий простыл, долго болел, но таксопарк, в котором он работал, начислил простои, и в итоге Геннадий оказался должным работодателю около 9 тысяч. До этого у него была хорошая репутация водителя, а потом его занесли в черный список таксистов. Работать в такси он не стал, вернулся на старую работу — когда-то был и водителем эвакуатора. Ирина и Геннадий подчеркивают, что это не тот, кто забирает машины с парковок, а в СПАСе — эвакуирует машины с аварий.

Сейчас семья живет в частном доме в Кировском районе — Геннадий вспоминает, что, когда заехали, там не было ни воды, ни канализации. Всё сделали своими руками, как-то обустроились. Дети пошли в школу, но хвост сомнительной, по мнению проверяющих органов, репутации тянется до сих пор.

В длинном монологе Ирина Пронских делится воспоминаниями о последних двух годах жизни, когда были проблемы со здоровьем и буллинг в школе. Диагнозов она попросила не называть, но говорит, что сейчас всё нормально, хотя пережить им пришлось немало — не только физически, но и морально.

— Мы нормальные, вы поймите, правда. Мы не из тех, кто не занимается [с детьми]. Мы с января хотим детей определить в бассейн. Бассейн — это моя мечта. Сейчас будем искать, какой поближе, нам тренер нужен, потому что плавать не очень умеют, — спутанно рассказывает она.

И продолжает: забрала детей из школы на два года, потому что там их дискриминировали: например, дети сдали деньги на фотографии, а потом фотографии якобы потеряли в школе, и нашлись они только через несколько месяцев. Или дети ели в столовой, а над ними стояли и смотрели так, что дети давились. По словам семьи, потом к ним предъявляли претензии, что они никуда не прикрепились на самообучении. Ирина утверждает, что сама занималась с детьми по всем предметам — и задачи решали, и уравнения, и всё было хорошо по русскому.

К семье начали приходить с проверками. По словам Ирины, ей проверяющие говорили, что всё хорошо по сравнению с другими семьями. Но что-то все-таки не понравилось.

— Приехала полиция, начали записывать: «Родители не в алкогольном опьянении, на столе присутствуют продукты питания». У нас стояли стаканы — у Вовки было недопитое молоко. Девчонки нормально позавтракали, шоколадные пряники и молоко. По идее нужно, конечно, яичницу с беконом делать. А это, конечно, это не полезный завтрак, но так получилось, — оправдывается Ирина.

Их уговорили временно отдать детей в центр социальной помощи — сказали, как в детский лагерь, чтобы родители сориентировались, встали на ноги.

— После того, как дети туда попали, нас начали прессовать, — плачет мать пятерых детей. — Они написали, что дома была антисанитария, на столе присутствовало скопление грязной посуды. Отсутствуют продукты питания. Холодильника в этом доме, да, не было, мы потом купили его на «Авито». Это было 11 мая, мы на улице многое хранили.

Через пару месяцев Геннадий вернул детей, всё стало налаживаться. В этом году дети в школе, всё более-менее приходит в норму. Но проверки чуть ли не каждый день, что всех нервирует.

— Вот просто по-человечески: если к вам будут каждый день приходить и заглядывать в шкаф, в холодильник — это же не норма? — возмущается Ирина. — Всё это на виду у соседей. Приезжает мобильная бригада: инспектор ПДН в форме, инспектор КДН (комиссия по делам несовершеннолетних. — Прим. ред.), пара представителей органов опеки, и еще привозят представителя МЧС. Каждый раз он заставляет нас подписывать бумагу, что мы не будем устраивать пожар. Нас сначала поставили в СОП (социально опасное положение. — Прим. ред.). Но какой СОП? Мы разве шумные компании собираем? Нет. Детей бьем? Нет. Голодом морим? Нет. Может, наркотики? Нет.

От съемок семья отказалась, Ирина прислала фото и видео своей семьи, чтобы еще раз показать, что у них всё хорошо.

— Мы сами со всем справились. Справлялись, сейчас еще легче будет справляться. Мы не для помощи обратились. Нам с Москвы, отовсюду звонят, настоятельно предлагают. Не возьмем, нам ничего не нужно, — подтвердил Геннадий. — У нас и с женой скандалы, потому что она вся на нервах, срывается по каждому поводу. Я уже тоже устал. Идея была, конечно, ее, я был против. Но так решили.

Есть, правда, еще цель: Геннадий хочет, чтобы нашли вора, который украл все их вещи, в том числе его уникальные инструменты для ремонта машин. Чтобы он как-то компенсировал эти потери.

Когда историю семьи рассказали в СМИ и новосибирских пабликах, уполномоченная по правам ребенка Новосибирской области Надежда Болтенко пригласила Геннадия Пронских на встречу.

— Очень много было сделано по прописке, по устройству детей в кружки, в дошкольные учреждения, — рассказала Надежда Болтенко о работе соцслужб с семьей Пронских. — Сейчас семья находится на межведомственном контроле. Это значит, что все службы профилактики объединились в интересах детей этой семьи.

По ее словам, претензии заключались в том, что детям уделяют недостаточно внимания, в частности не всегда быстро реагировали на рекомендации докторов. Правда, потом всё это отрегулировали — теперь все на учете в поликлинике, проводят профилактические мероприятия.

Надежда Болтенко подтвердила, что семья попала в сложную жизненную ситуацию, но в Алтайском крае, куда она делала запрос, семья не стояла ни на каких учетах и претензий к ней не было.

— Вчера я связалась с замглавы по социальным вопросам, кто является и председателем КДН, и курирует все социальные вопросы. Попросила их все-таки отрегулировать посещения, чтобы не ходили каждый день друг за другом все службы профилактики. Но так как они на «межведе», к ним должны раз в десять дней, раз в неделю приезжать, всем вместе посмотреть, удостовериться, что угрозы жизни и здоровью детей нет, всё нормально. Но это мы упорядочим.

Жизнь многодетных семей нередко приковывает внимание общественности и становится инфоповодом для публикаций в СМИ. Например, семья Тепляковых известна на всю страну своими методами воспитания, которые вызывают вопросы, в том числе у проверяющих органов.