Сериалы: Штирлица рвало на «Родину»

Один из самых амбициозных отечественных сериалов как минимум года — «Родина» — вышел на телеканале «Россия-1»; уже показали половину 12-серийного фильма. Это вторая работа для ТВ Павла Лунгина, за душеспасительный «Остров» причисленного к истинно народным режиссерам. В главной роли — спецназовца, который, возможно, завербован террористами, — в «Родине» Владимир Машков. Корреспонденту НГС.АФИША давно не было так стыдно. За Родину.

Справка: «Родина» — сериал, выходящий на канале «Россия-1» с 16 марта 2015 года; запланировано 12 часовых серий. Реж. — Павел Лунгин («Такси-блюз», «Остров», «Царь»). В ролях: Владимир Машков, Виктория Исакова, Сергей Маковецкий, Мария Миронова, Владимир Вдовиченков, Андрей Мерзликин.

Первый из предшественников «Родины» — израильский сериал «Военнопленные» 2010 года. В 2011 году он обзавелся американским ремейком «Homeland» (в российском переводе — под названием «Чужой среди своих»), именно он известен большинству любителей сериалов. Завязка: в гнезде террористов в Ираке найден заросший бородой пленник — пропавший 8 лет назад американский офицер. На родине его принимают как героя, но сам он травмирован и плохо восстанавливает контакт с женой, которая давно нашла утешителя (в лучшем друге пропавшего мужа), и детьми, которые его еле знают.

Тем временем сотрудница ЦРУ (знающая от осведомителя, что некий американский офицер завербован противником) одержима идеей, что это и есть наш герой, — и быстро становится одержима и им самим.

О том, что Павел Лунгин будет снимать свою версию этой истории о чужом среди своих, стало известно больше года назад. Тогда «Родина» явственно позиционировалась как ремейк американского «Homeland» (уже на уровне промо-картинок), но со всплеском дикого антиамериканизма ее создатели, очевидно, как-то занервничали —

и теперь, как бы смешно это ни звучало, американское происхождение «Родины» пытаются закамуфлировать.

На официальных сайтах производителя и канала она представлена так: «Сериал создан на основе оригинального израильского формата «Военнопленные» (Hatufim), который стал самой высокорейтинговой драмой в стране. В 2011 году компанией Fox 21 была снята американская версия формата под названием «Homeland».

Однако израильскую родню в «Родине» признать трудно: в той возвращенцев было вообще два, и сюжет сильно отличался; американские авторы купили, по большому счету, только суть истории (хотя, конечно, суть истории о трудном возвращении домой могли бы купить и у Гомера), переписав все остальное под себя.

Российская же версия до недоумения старательно и местами покадрово переснята с американской — вплоть до необязательных вроде мелочей. Старший наставник героини в ЦРУ/ФСБ и тут, и там носит старомодные очки, бороду и вельветовые пиджаки сморчкового цвета. Случайность? Не думаю.

При этом действие «Родины» из современности перенесено аж в 1999 год.

Нетрудно заметить, что с тех пор Родина так изменилась, что можно было зафутболить кавказского пленника сразу уж в лермонтовские времена — ретро так ретро. Даже по современным меркам неестественная для нас звездно-полосатая риторика в духе «Страна должна видеть своего героя!», которой мучают перед телекамерами растерянного Броди/Брагина, в 1999 году звучит нелепейшим анахронизмом. Впрочем, никаких особых признаков 1999 года в кадре — в быту и разговорах — нет. Хотя герой пропадает — и находится — аккурат перед началом первой и второй чеченских войн, сами эти чеченские войны как-то позабыты; похитители и тюремщики героя в 1993 году — арабские исламисты, в 1999 году они также остаются практически единственной угрозой, судя по «Родине».

С разрешением интриги — действительно ли герой работает на террористов? — «Homeland» тянул сколько мог, — вот и «Родина» тоже хранит загадочность (я серьезно: почему бы им не смешать все карты и не поменять ответ?) — но скорее благодаря тому, что зрителю в общем-то все равно. Что скрывалось в отчаянном, дико трогательном Броди, раскрывающемся все новыми гранями своей помятой личности, — было ужасно интересно; что скрывается в ограничивающимся одной набыченной эмоцией герое Машкова — как-то не очень, потому что прятать что-то в него особо некуда. Фанатично работающую и скрывающую проблемы с психикой сотрудницу органов в нашей версии играет Виктория Исакова из «Оттепели». В то, что ее героиня — несчастная раздраженная тетенька, верится легко. В то, что она работает в ФСБ (и не машинисткой, а агентом, вышедшим на след террориста номер один) — не очень.

Детальки и полутона героев и их отношений в «Родине» снесены и смяты, как прошлогодние посадки и благоустройства при уборке снега.

Все это — как и кондовые диалоги, произнесенные с раздраженно-доходчивыми интонациями, — возможно, не так раздражают и вообще не так уж плохо выглядят, если сравнивать «Родину» с другой отечественной телепродукцией, предназначенной на то, чтобы хоть как-то убить лишние 15 часов жизни, — но на фоне аналога они выглядят плохо раскрашенной деревяшкой. В принципе, «Родина», что называется, «нормально снята» — но не настолько, чтобы чувствовалось, что снимал ее не телевизионный ремесленник, а кинорежиссер, которого все знают по имени.

Пренебрежение бытовой фактурой — опять же на фоне лощеных, тщательно вылизанных и выдуманных аналогов — особенно заметно: ну не будет блондинка (и так чересчур заметная) и агент спецслужб, отправляясь стремительно по делам в ливанском захолустье, тщательно подводить глаза. В чем же вообще состоит локализация «Родины» под российский менталитет? Исчезла неупорядоченная половая жизнь агента Кэрри/Ани (теперь у нее нет никакой), да гламурную вечеринку на лужайке заменили на питье водки из граненых стаканов под гитару на кухне, вот и всё.

Нерв оригинального «Homeland» — в том, что он происходит именно в настоящем времени и предлагает своей аудитории в США: давайте поговорим о родине и не только о хорошем, но и, например, о слежке за гражданами, пытках (от эпизода, в котором содержащаяся на каком-то там подземном этаже тюрьмы ЦРУ, террористка вымаливает возможность увидеть небо в окно, трудно дышать); говорят, многие США ненавидят — давайте попробуем понять почему. Родина в этой версии — это то, что происходит здесь и сейчас, с нами, за что мы ответственны.

«Homeland» разговаривает именно с этой родиной, не прячась от нее в прошлое, — и разговаривает с (в общем-то практически по умолчанию присущим американским деятелям культуры приличного статуса) недоверием к официальным институтам.

Можно, конечно, предположить, что вышедшая пока только на треть «Родина» тоже о чем-нибудь важном поговорит, но — на вид — у нее совсем нет для этого энергии; все силы уходят на то, чтобы уследить за стрижками, костюмами и замашками заносчивой американской вандербильдихи Кэрри Мэтисон. Поэтому есть подозрение, что «Родина» дальше возьмется за какое-нибудь обидчивое разоблачение мирового заговора — этим заниматься гораздо проще, чем хотя бы нормально приспособить к местным условиям купленную за границей штуковину, не говоря уж о том, чтобы изобрести свою.

Елена Полякова

Кадры из сериала — kinopoisk.ru