«Левиафан»: кино, запрещенное в России

Вступающий в силу с первого июля закон о запрете нецензурных выражений грозит оставить отечественного зрителя без главного фильма нынешнего года. Я имею в виду «Левиафан» Андрея Звягинцева. Его уже приобрели для показа пятьдесят стран. Российский прокат теперь вынужден будет от него откреститься. Ибо демонстрировать на свой страх и риск и платить потом гигантские штрафы вряд ли кто захочет. Тем более что штрафом будет облагаться каждый сеанс. И хотя при аншлагах отбить 40–50 тысяч штрафных рублей было бы вполне возможно, но дело в том, что при повторном нарушении сумма наказания автоматически вырастает вдвое — до 100 тысяч, а при систематическом — кинотеатр вообще могут закрыть на 3 месяца. Такая арифметика.

Законодатели настолько увлеклись запретительными процедурами, что вместе с водой начали выплескивать детей. Они, наверно, решили, что Звягинцев из той холопской породы «художников», что ходят между чиновничьих столиков с подносом и спрашивает: «Чего изволите?». Но он и его продюсер не собираются идти на компромисс даже единого слова ради. Вложенные в проект средства они вернут (и даже с лихвой) в той самой полусотне стран, где «Левиафан» теперь спокойно можно рекламировать слоганом: «Кино, запрещенное в России». А за державу опять становится обидно. Ведь это кино вполне могли показать, ну хотя бы с ограничением «до 18 лет». Как вариант. Как на Западе. Раз уж наша жизнь с некоторых пор всё равно проходит совсем как там — во все более удушливой атмосфере нефти и газа.

А ведь это уже было. И первое, что приходит на ум, — это фильм «Страсти по Андрею» (символическое название в контексте сегодняшних нововведений). Полная авторская версия «Андрея Рублева», которая на несколько минут длиннее прокатной, и в частности за счет вырезанной сцены, где скоморох, сыгранный Роланом Быковым, исполняет частушки. А частушки эти содержат ненормативную лексику. Быков, лично сочинивший текст, перед тем тщательно изучал вопрос и неожиданно обнаружил, что частушки тех времен были исключительно матерными. Следуя правде жизни, он придумал адекватные четверостишия, которые и были изъяты цензурой, тщательно оберегавшей советское кино не только от секса, но и от мата.

Не скажу, что та сцена сильно обогатила картину, но я смотрел полную версию, открыв рот: моё девственное воспитание не могло поверить, что народный артист России матюгается. И уже только поэтому сцена резала слух. Сейчас, когда мое восприятие давно уже адаптировалось к «русскому устному» на экране, я бы наверно даже и не заметил тех считанных реплик, которые стали камнем преткновения для выхода «Левиафана». Мат, по моим представлениям, понятие крайне неоднозначное. Если он сопровождает какие-то агрессивные действия (в жизни или в кино — не суть важно), то — это один вариант, другой — это богатое лексическое наследие русской культуры, табуирующее и символизирующее главным образом такое значимое понятие как эрос.

Каким образом теперь может складываться в России судьба одной из самых ожидаемых картин? Поскольку на компакт-носители закон вроде как не распространяется, значит, ее выпустят, как минимум, на дисках. И это значит, что она автоматически попадет в открытый доступ. И случится, это как обычно в день DVD-релиза. Это не поднимет с колен DVD-рынок, а наш зритель так и не увидит кино в адекватном формате. В общем, опять выходит, что хотели как лучше, а получилось, как говорил Черномырдин. «Отродясь ничего такого не бывало, и опять то же самое». Я типа хочу сказать, что какой бы культурный закон у нас сейчас ни принимали, получается все одно — цензура.

Фото www.mk.ru