«Конгресс»: израильская галлюцинация

Месяц назад на экраны России вышел анимационно-игровой фильм, снятый по роману Станислава Лема «Футурологический конгресс» (1971). И хотя он был удостоен европейской кинонаграды как лучшая мультипликация 2013 года, новосибирские кинотеатры «Конгресс» дружно проигнорировали: ни одна из сорока копий, напечатанных для показа в России, в культурную столицу Сибири не попала. Понять наших прокатчиков можно: кино это ни в малейшей степени не располагает к тому, чтобы провести время с удовольствием или «просто с детьми». Вероятно, что и сопереживать героям тоже получилось бы далеко не у всех.

А вроде бы все предвещало успех: и книга известного польского фантаста, и постановка израильского режиссера Ари Фольмана, снявшего пятью годами раньше глубокий по содержанию и необычный по форме «Вальс с Баширом», где была предпринята попытка соединить документальное кино и анимацию. Станислав Лем еще задолго до революционной «Матрицы» братьев Вачовски прогнозировал в своем романе апокалипсическое будущее и расслоение реальности на две составляющие. Фольман, сохраняя этот принцип, сильно меняет содержание, убирая с авансцены повествования главного лемовского персонажа Ийона Тихого и отдавая ее… американской актрисе Робин Райт.

По сравнению с книгой Фольман не просто существенно меняет акценты, но предлагает экранизацию, про которую логичнее было бы сказать: «Снято под впечатлением». Начинающееся как вполне художественное кино, обыгрывающее мотивы личной истории Робин Райт, исполняющей здесь в какой-то мере саму себя, оно делает затем не вполне ожидаемый кульбит и надолго становится мультфильмом.

Можно предположить, что на этот раз Фольманом двигало не столько желание снова войти в знакомую воду, а, скорее, отсутствие надлежащих средств, которые израильское кино при всем желании изыскать на такого рода фантастику не может. Это вам не «Мосфильм» 1970-х, финансировавший для Тарковского «Солярис», но даже и участие в проекте еще с полдюжины стран вряд ли удовлетворило бюджетный потенциал сценария. Однако рисованная анимация, позволившая сэкономить немалые средства, выглядит здесь каким-то жутковатым анахронизмом.

Мрачные аллюзии апокалипсического толка и замысловатость драматургических ходов не делают фантазию Фольмана гипнотической, в отличие от той же «Матрицы», чья киберпанковская эстетика до сих пор выглядит образцом для подражания, особенно в сравнении с кислотным поп-артом «Конгресса», который смотрится преданьем старины глубокой. Фильм грешит серьезными сценарными неувязками и скатывается к злобной, но беззубой карикатуре и ретроградской патетике о технологическом тупике, в котором скоро окажется человечество. И вроде бы надо поддержать этот пафос, но почему-то не хочется. Поскольку фильм на это не особенно вдохновляет, перегружая мозг безысходностью депрессивных прогнозов, а философию доносит не столько с помощью образов, сколько слов, принижая значение визуального ряда.

В итоге антиутопия оборачивается беспомощной и ворчливой сатирой с плоскими и не всегда понятными аллюзиями. Так, если в названии киностудии «Мирамаунт», купившей у Робин Райт права на использование ее оцифрованного образа в кино, прочитываются однозначные намеки на голливудских мейджоров — «Парамаунт» и «Мирамакс», то появление ряда медийных лиц, например Майкла Джексона в анимационном образе официанта, скорее, просто озадачивает, нежели располагает к каким-то актуальным размышлениям.

Галлюцинации и психоделики, о влиянии которых главным образом здесь идет речь, выглядят единственным способом выйти за рамки мрачного настоящего и раствориться в мире радужных грез. Не исключено, что кем-то это может быть воспринято слишком буквально — как пропаганда химических препаратов, меняющих восприятие. Было бы «соблазнительно» думать, что новосибирские прокатчики, обжегшись на «Волке с Уолл-стрит», теперь «дуют на воду» при каждом сомнительном случае. Но справедливости ради надо заметить, что «Конгресс» вышел чуть раньше, чем местная наркополиция затеяла разборки по поводу фильма Мартина Скорсезе.

И в заключение, положа руку на сердце, признаюсь, что до конца я смог одолеть сие творение, оперативно попавшее в открытый доступ, только с четвертой попытки.

Кадр из мультфильма «Конгресс»