Что такое современная литература Непала?

Как-то так получается, что в какое бы новое место я ни приехал — город или страну, — я обязательно оказываюсь в местном книжном магазине. В нынешнем декабре мне довелось побывать в непальской столице Катманду, посреди буддистских ступ, кривляющихся макак, подворотен, наркоманских притонов, едких запахов ячьей свалявшейся шерсти, специй и благовоний. Как-то вечером я потерялся — темнеет в Непале часов в пять пополудни, освещение там хуже, чем на задворках Дзержинского района, кругом все бибикает, гремит, орет, а темные личности возникают из ниоткуда, таинственно нашептывая: «My friend, I'm sensimilla farmer! do you want indica? do you want sativa? do you want magic mushrooms?». Отмахнувшись от надоеды и чудом избежав столкновения с велорикшей, в безуспешных поисках найти свой гестхауз я побрел на самый яркий свет.

Оказалось, сияние исходило от вывески Piligrim Book house, за которой обнаружился самый большой книжный магазин Катманду. Вообще, книжных в Непале достаточно много — это небольшие лавки с трекинговыми картами, открытками, путевыми заметками, детскими книжками про яков (они в Непале заменяют русских народных зайчиков, лисичек и волков) здоровенными стопками книг по буддизму и индуизму, а также неплохим выбором европейской и японской художественной литературы, — о чудо! — рассчитанной на умных туристов. Очень много букинистической литературы, оставленной в Катманду трекерами. Отдельная полка на стеллаже (практически везде) — для комикса «Тинтин в Тибете». Естественно, тут же дымятся ароматические палочки, а ряды бронзовых Будд выстраиваются напротив таких же рядов слонообразного Ганеши. В Piligrim Book house все было примерно так, только магазин — большой, двухэтажный, с солидной комнатой для поэзии и молодым хозяином — увлеченным непальцем, которого я попросил продать мне самую интересную книгу современного непальского автора.

Не буду вдаваться в подробности, как я нашел свою гостиницу, — скажу только, что это было не просто, — но в номере я оказался с непальской книжкой под мышкой. Название «Бог под арестом в Катманду» (Arresting God in Kathmandu), автор — Самрат Упадхьяй, главный непальский автор, пишущий на английском и получивший признание за рубежом, ныне преподаватель в Индиане, США. Понимая, что читатели этого блога навряд ли когда-нибудь соберутся почитать рассказы Упадхьяя и поэтому не боясь оскорбить их спойлерами, я коротко перескажу один в просветительских целях.

«Хороший лавочник». 30-летнего Прамода, финансового консультанта, привыкшего по старинке считать в столбик, увольняют с работы — он проигрывает конкуренцию молодому непальцу, знакомому с компьютерной грамотой. Отчаявшись найти пристойную должность, Прамод бродит вокруг индуистского храма, надеясь на помощь Шивы, но безуспешно. Родственники смотрят на него с жалостью, жена предлагает продать землю в деревне и открыть лавку, но для экс-финансиста из высокой касты это ниже его достоинства. Вконец опечаленный, утром он сидит на лавочке в парке вместе с девушкой-горничной, явно из горной деревни. Она щелкает орешки, чем сильно раздражает Прамода, но тот заговаривает с девушкой — о ужас! Какое падение! Сидеть в парке и говорить с горничной! «Вы хотите орешки?». — «Нет, я никогда не ем орехи по утрам». — «А я готова есть их круглый день, утром, днем и вечером. Мы в горах не привыкли думать, а вы здесь в городе такие замороченные», — говорит она. Сквозь суетливую толпу торговцев овощами, по ветхой улочке, он идет вслед за новой знакомой и, поднявшись на третий этаж старого дома, занимается с ней любовью. Это повторяется каждый день. Каждое утро он приходит в парк, каждый день идет «пить чай» с горничной. Деньги в его семье подходят к концу. «Что бы ты сделала, если бы пришел твой муж?» — спрашивает Прамод любовницу. «Я не думаю об этом, — говорит она. — А ты?». — «Я бы убил его!» — отвечает Прамод и начинает суетливо избивать воображаемого мужа, выгнавшего его босса, всех, от кого он зависел и зависит до сих пор. Девушка смотрит на него с улыбкой: «И очень тебе приятно сражаться с ними?». На следующий день скамейка в парке оказывается пустой. Прамод возвращается к жене и спрашивает ее: «Как думаешь, из меня бы вышел хороший лавочник?».

Другие рассказы построены по сходной схеме. В каждом — достаточно крепко сбитая любовная линия, пронизывающая жизнь различных каст: красавица-хромоножка, ее 19-летний муж-алкоголик, и влюбленный в нее мужнин отец-таксист; директор офиса, его жена американка-непалофилка и секретарша, чудно напевающая на мотив Джагджита и Читры Сингх; безвольный гуру-йогин и его молодая жена, пытающая взорвать тюрьму традиций. При этом проза Упадхъяя это не прямолинейный критический реализм — рассказы полны зыбких теней, сюжет каждого связан с желанием, сексуальной вспышкой, растворяющейся в отрешенности. Эпиграфом к сборнику цитата из Тензина Вангьяла Ринпоче, ламы традиции Бон: «Когда просыпаешься утром, думай: «Я проснулся во сне». Когда входишь в кухню, определяй ее как кухню твоего сна. Наливай сновидное молоко в сновидный кофе. «Это сон, — думаешь ты. — Это сон». Вспоминай об этом постоянно в течение всего дня».

На сайте Goodreads — главном американском читательском форуме — сборник Упадхьяя удостоился сотни комментариев. Непальцы оставляют преимущественно критические отзывы, обвиняют писателя в том, что он не уважает традицию (об индуистских гуру он действительно пишет с насмешкой), пишет «клюкву» и потакает вкусам западной публики, педалируя тему эротики и экзотики. «Он пишет про запах специй и благовоний из подворотен! Какой стереотип!». Читать эти мини-ревью очень забавно, потому что подворотни Катманду действительно пропахли специями и благовониями, а эротические сцены описаны очень целомудренно и тактично.

Проглотив сборник за 6 часов в самолете Катманду – Стамбул, я практически не отвлекался и по-правдашнему сопереживал героям и героиням. Хорошая книжка, действительно славная, издатели окрестили автора буддистским Чеховым, но мне он больше напомнил Милана Кундеру, чья проза также полна секса и вопросов национальной идентичности — если вдуматься, эти темы очень друг с другом связаны. Конечно, Упадхьяем непальская литература не исчерпывается (в рюкзаке у меня еще несколько — например, о недавно завершившейся гражданской войне), но теперь, когда на своем стеллаже я вижу тонкий корешок «Бога под арестом в Катманду», я чувствую — эта книжка помогла мне войти в контакт с жизнью, которая до нынешнего декабря была для меня лишь маленькими пятнышком на глобусе. Вдумайтесь, пока кто-то из вас торчит в бесконечной пробке на Большевистской, кто-то другой задумчиво ходит кругами вокруг шиваитского храма — и то, и другое, в общем-то, обыкновенная жизнь.

Фото автора