Книжный сентябрь: новое «Сияние» Стивена Кинга, Дэн Браун и упадок порно

В мире бестселлеров. Картина самых продажных книг в сентябре сильно изменилась — с пьедестала свергнута порнотрилогия Джеймс «Пятьдесят оттенков серого», она уступила место новому детективу Марининой «Последний рассвет» и долгожданному любителями теорий заговора роману «Инферно» Дэна Брауна. То есть переболели. Кстати, если говорить о мировом рынке, то и здесь порно для домохозяек утратило свои позиции, в США оно даже не входит в топ-5. Самый успешный в Америке — новый детектив Ли Чайлда о сыщике Джеке Ричере. Вместе с Элмором Леонардом, Ли Чайлд признан американскими критиками не просто детективщиком, но талантливым писателем (с Дэном Брауном этого так и не произошло).

До Новосибирска Браун добрался ближе к середине сентября. Профессор Лэнгдон вновь мчится по миру, спасая человечество от страшного вируса и вооружившись тайными знаниями Данте Алигьери. Печально, но факт — именно из-за Брауна, как это обычно бывает, будет лучше продаваться «Божественная комедия».

Самая яркая книгопремьера сентября в англоязычном мире — это «Доктор Сон» (Doctor Sleep) Стивена Кинга, продолжение «Сияния». Дэнни Торранс, мальчик, способный видеть призраков, становится взрослым, но по-прежнему подвергается зловещим атакам гниющих мертвецов из темной стороны мира. Как и отец, он становится одиноким алкоголиком. Работать устраивается в хосписе, где и начинается чертовщина. Скачав на Kindle нового Кинга на английском, могу засвидетельствовать: написанный крайне простым языком, роман читается легко и захватывает, хотя количество ужастей и перверсий, которыми полнятся уже первые двадцать страниц, несколько отталкивают. Мистер Кинг, говорят, очень волнуется за свой сиквел, относится к нему крайне трепетно и считает, что он не хуже «Сияния». Тем временем, гостиница Stanley Hotel, вдохновившая Кинга на создание «Сияния», ввела услуги для постояльцев, которые отныне смогут сыграть свадьбу на кладбище домашних животных, расположенном неподалеку.

На полках магазинов. У входа «Капитала» расположился столик со стопками книги Александра Дворкина «Моя Америка». Внутренность книги меня несколько шокировала. Дворкин — популярный православный богослов и автор книги «Сектоведение», используемой в качестве учебного пособия в семинариях и академиях. Развязным и безапелляционным тоном, с фактографическими неточностями, в ней рассказывается о различных религиозных объединениях, называемыми РПЦ сектами. Очень похоже на советские учебники, в которых речь касается РПЦ. Так вот, этот самый Дворкин, оказывается, был хиппи, с длинными волосами и феньками, странствовал по Америке, о чем сладостно в книге пишет. Книга начинается фотографиями автора а-ля Джим Моррисон, а кончается разоблачением оккультистов Серебряного века.

Любопытная книжка отечественного писателя Владимира Шарова «Возвращение в Египет», с подзаголовком «Избранные места из переписки Николая Васильевича Гоголя (Второго)». Это действительно задушевная псевдопереписка потомка Гоголя, странно и вдумчиво выстраивающая жизнь XX века. Иосиф из Египта бежал, Шаров вернулся — такой замкнутый круг. Остальное русское — всплывший из небытия Липскеров с романом «Теория описавшегося мальчика», что-то про психические аномалии, и Шаргунов «1993», что-то социально-политическое про перестройку, «Время золотое» Проханова, пародия на Болотную площадь. Из нон-фикшн отметил для себя в «Плинии» сборник статей Бориса Березовского, альбом рисунков Сент-Экзюпери и внушительный томик Ричарда Коэна «В погоне за солнцем», суммирующий научные исследования, мифы и легенды о звезде по имени сами знаете как.

Обнаружилась также новая книга Элизабет Гилберт «Происхождение всех вещей» — любовно-приключенческий роман, посвященный XIX веку, ботанике и эволюционной теории. Все, конечно, хорошо, но начал смотреть и почему-то, каждый раз открывая книгу, натыкался на сцены секса. Против ничего не имею, но скучно. Заинтересовал иронический роман Дженнифер Иган «Время смеется последним», получивший в 2011-м Пулитцеровскую премию — про компанию панк-рокеров, которые выросли: один стал бомжом, другой алкоголиком, третий разжирел, четвертый заболел. Картина знакомая. Кстати, перекликается с автобиографией Дворкина.

Литературные события. Англичане затеяли глобальный проект обновления классической литературы и решили перенести события базовых романов в нынешние времена. Первой досталось Джейн Остин — сюжет ее «Разума и чувств» в современность перенесла Джоанна Троллоп, специализирующаяся на любовных романах о викторианской эпохе (появится в издательстве «Слово»). Любопытно было бы посмотреть на аналогичный русский проект. Представляю, какой вой поднялся бы, если бы «Преступление и наказание», «Отцы и дети» или, скажем, «Обломова» отправили бы в путинский Петербург. Или Новосибирск. А зря, изменилось не так много.

Самое впечатлившее меня лично событие произошло 15 сентября в Ростове-на-Дону: в продуктовом ларьке мужчина 26 лет был так оскорблен неуважением собеседника к творчеству Иммануила Канта, что избил обидчика и два раза выстрелил ему в голову из пистолета. Кант, кстати, не в первый на моей памяти раз стал участником преступного деяния. В 1990-е годы от продавцов на книжных развалах в Санкт-Петербурге мне доводилось слышать о безумном старом питерском философе-бомже, профессионально «подрезшем» «Критику чистого разума» и прочего Гегеля, а потом сухим гусем выходившем из воды.

Ожидание. Со дня на день ожидается новый роман Владимира Сорокина. Издательская аннотация крайне интригует: «Роман Владимира Сорокина «Теллурия»— это взгляд на будущее Европы. Узнаваемое и неузнаваемое мирно соседствуют на ярком гобелене Нового средневековья, населенном псоглавцами и кентаврами, маленькими людьми и великанами, крестоносцами и православными коммунистами. У бесконечно разных больших и малых народов, заново перетасованных и разделенных на княжества, ханства, республики и королевства, есть, как и в Средние века прошлого тысячелетия, одно общее — поиск абсолюта, царства Божьего на земле. Только не к Царству пресвитера Иоанна обращены теперь взоры ищущих, а к Республике Теллурии, к ее залежам волшебного металла, который приносит счастье». Концептуализм Сорокина мне не очень близок, а вот ироническая антиутопия, как в «Дне опричника», — очень даже. Кажется, тут наклевывается нечто похожее.

Фото автора