«Шибуми»: дело мастера го

Нечаянная находка в книжном — «Шибуми», шпионский триллер с крайне нетипичным героем. За главного в нем не бондообразная макака с револьвером, а рафинированный профессиональный убийца с мистическими способностями и тягой к дзэн-буддистскому просветлению, гениальный игрок в го, со сложной родословной: мать — придворная дама из дореволюционной России, отец — будущий нацист, а приемный родитель — японский генерал-поэт с самурайскими корнями. В каком-то смысле Николай Хель из «Шибуми» — родственник-антипод Эраста Петровича Фандорина, консерватор не в российском, а в старояпонском духе, изощренный циник и социопат. Его маленький сад дзэн в горной баскской деревеньке потивостоит всем чертям этого мира — от ЦРУ и Страны Советов до всемирного консорциума нефтяных магнатов и поганых шейхов.

Автор — американец Родни Уиткавер, пишущий под псевдонимом Треваньян, — похоже, сноб, брюзга и зазнайка не меньше своего героя. По крайней мере, когда его спросили, не повлиял ли на его прозу кто-то из европейских детективщиков, Уиткавер парировал, что из писателей Европы он читал только Марселя Пруста. «Шибуми», кстати, дословно переводится как «терпкость», а в романе интерпретируется как соединение «гармонии, силы и тишины» — похоже, что эта триада для писателя важна не только для сюжета.

Следуя традициям боевого американского нуара 1970-х (роман написан как раз в те времена) — со всеми этими перекатываниями желваков, сексапильными террористками-интеллектуалками и грубыми шуточками, — про игру го и внутреннюю самодисциплину Уиткавер пишет на удивление серьезно. В результате из аляповатой кровавой бойни «Шибуми» выныривает в трепетный роман о стержневом самурайстве. Перипетии сюжета забываются по прочтении быстро, однако настолько яркого и хорошо прописанного героя за последние годы я даже не припомню: по цельности образа Николай Хель не уступает ни акунинскому Фандорину, ни чандлеровскому Филипу Марлоу.

Фото Екатерины Калиневич