Новый Гришковец: не все собаки съедены

«Ты что, любишь Гришковца?» — насмешливо поинтересовался коллега. Я уже готовилась оставить за плечами неделю убийств, аварий и рассуждений об адском морозе — череду привычных статей — и спешила на новый спектакль Евгения Гришковца. Вопрос поставил меня в тупик: люблю ли я творчество Гришковца? Спешила, конечно, с явным удовольствием, но и с иронией коллег нельзя не согласиться. «Вот почему он всегда все повторяет? Одно слово по несколько раз: «Оо… Сигарета… Да! Сигарета! Ммм… Эта самая сигарета!.. И что-то в груди так… Защемило!». Редакция согревается довольным и немного истерическим на исходе пятницы хохотом. А я нырнула в морозную тьму в сторону «Красного факела» — разбираться в своих чувствах к Гришковцу.

Справка: Гришковец Евгений Валерьевич — родился 17 февраля 1967 года в Кемерово. Окончил филфак КемГУ, служил на Тихоокеанском флоте. Актер, драматург, режиссер, певец. В 1999 году получил «Золотую маску» за моноспектакль «Как я съел собаку». Автор более 10 спектаклей, нескольких книг, ролей в кино, а также совместных дисков с группой «Бигуди».

Билеты в «Красный факел» на новый моноспектакль Евгения Гришковца «Прощание с бумагой» были раскуплены заранее. Премьера его предыдущего спектакля «+1» состоялась 3,5 года назад, над «Прощанием с бумагой» автор работал 2 года. «Нельзя меня винить, что я зачастил!» — заметил Евгений со сцены. Перед каждым спектаклем он выходит поблагодарить зрителей, что те купили билеты, чтобы оплатить его коммунальные услуги.

И он так строго это говорит, так строго, что иногда кажется, что осмелься ты ему ответить, попробуй защититься — и он не только уничтожит тебя своим остроумием, но возможно, даже слегка побьет. Поэтому во время спектакля мне пришлось отказаться от привычной практики заметок в телефоне, которые потом можно использовать в рецензии. Сначала мой сосед на третьем ряду очень нервно — от возмущения его аж потряхивало — потребовал, чтобы я перестала «писать СМС». Я ответила, что это не СМС и перестать я не могу. Но тут Гришковец приметил в другом конце зала кого-то, также уткнувшегося в экран. «Вы! Да — вы! Я же попросил отключить телефоны!» — сейчас Гришковец говорил вовсе не привычным уютным и как бы извиняющимся голосом своего персонажа, нет. Он резко кинул, что ему неприятно смотреть на «страшные синие лица» во тьме зала, подсвечиваемые экранами: «Неужели вам там кто-то пишет интереснее, чем здесь?». Тут же, чтобы разрядить обстановку, актер вспомнил немцев, которые всегда выключают телефоны. Но и те не без изъяна: они смачно сморкаются прямо в зале, а потом с любопытством заглядывают в ладошки, что же там у них насморкалось. Зал добродушно захохотал, и Гришковец решил, что пора начинать.

Декорации — рабочий кабинет с письменным столом, заваленным чертежами, открытками, телеграммами, тут же — печатная машинка и ноутбук. Сзади ряд дверей в куске стены с полосатыми обоями.

Гришковец вышел под архангелогородскую народную песню, которая летала над залом голосом Наташи Гришковец, и поделился, что ему приятно: дочка первый раз участвует в его проекте.

Начал он с того, что так и эдак повертел и заповторял слова «навсегда» и «никогда». Что-де не хочет он таких слов, не надо ему их: купаться в море, где он больше не будет купаться НИКОГДА — да ни за что! Пусть даже море мелкое и вонючее! И расставаться с кем-то НАВСЕГДА — тоже его не устраивает, даже если человек — гад. И в сердце вдруг что-то как защемило! Потом перешел к главному: страшное слово НАВСЕГДА обволокло такую щемящую часть жизни, как бумага.

Дальше Гришковец в белых перчатках демонстрировал «раритетную» промокашку, какие раньше вкладывали в тетради. Вспоминал, как писали перьями и ставили кляксы. Как ждали писем по три месяца.

Как отбивали телеграммы, а потом выстраивали их на праздничном столе рядком вместе с полученными подарками. Вспомнил даже про тысячелетние берестяные грамоты. И все время сетовал, что раньше-де к слову написанному относились с большим уважением. Сейчас захотел написать гадость — и на тебе: любые мерзости в интернет анонимно. А тогда — пока бумагу в печатную машинку вставил, да подумал, где взять посыльного, — уже и ругаться с другом или любимой передумал. И ведь нельзя же представить, чтобы раньше выпил пару рюмок, чего-то взгрустнулось — и давай телеграммы в разные города отправлять. А тебе оттуда через два дня ответ: это ты мне? И семьи не рушились, замечает Гришковец. И вообще ругательное или неприличное писать тогда было не принято — все-таки бумага, а сейчас отправляешь так быстро, что подумать не успеваешь, и такое иной раз можешь отправить — ого-го! Как нелепо, когда в фильме сыщик спрашивает главного героя: «Вы узнаете почерк своей возлюбленной?». О чем он?!

Да люди теперь только в загсе узнают, что у их возлюбленной есть хоть какой-то почерк, грустит Гришковец.

Наши дети будут поколением без почерка! Из-за видеоигр и iPad они перестанут калякать сражения на бумаге и потеряют воображение! А Стива Джобса-то к ответу уже не призвать, сетует Гришковец и признается, что боится этого прощания с бумагой. Но он боится еще многого, например темноты. А те, кто темноты не боятся, — у них попросту нет воображения, говорит он последнюю фразу спектакля. Тут все пять дверей ужасающе распахиваются. Во время спектакля за ними были то березы, то кипы бумаг, то полки с книгами. А сейчас — пугающая чернота. Гришковец надевает дрожащие резиной калоши, дождевик, шапочку — и уходит.

Люди в фойе млеют от восторга. «Я сейчас приду и полезу в такую коробочку, о которой он говорил, — с бирками с ног детей из больницы, со счастливыми билетиками! Он всё говорил обо мне», — улыбается женщина лет 50.

А вот 20-летний парень признается, что писал настоящее письмо от руки примерно полгода назад — любовное, своей девушке. «Гришковец — гений! На его спектакли нужно ходить хотя бы раз в сезон — это инъекция от грусти и навязанных стереотипов!», — рассуждает героически просидевший два часа на банкетке без спинки руководитель рекламного агентства Morozov&Partners Митя Морозов.

Смотреть очередной спектакль Гришковца определенно стоит — как минимум это хороший отдых после рабочего дня. Ну и пусть повторы и где-то банальности. Если вы не склонны к рефлексии, погрузиться в нее иногда очень даже полезно, а если склонны — приятно видеть виртуоза, который вынес поток сознания из собственной головы так мастерски, что сотни людей слушают его два часа, а потом выходят растроганными и довольными, что их отвлекли от суеты, которая пожирает нашу жизнь.

Зинаида Кузнецова

Фото kinomania.ru