«Опасный метод»: когда пенисы были бревнами

Кино — это, говоря языком психоанализа, набор проекций его создателей, как правило, сценариста и режиссера. И если у второго их больше, то получается так называемое авторское кино. Некогда к нему принадлежал и Дэвид Кроненберг, возбуждавший пытливые умы: то вполне кафкианским превращением мухи, то связанными намертво братьями-гинекологами, то голым завтраком наркомана… К концу прошлого века он наплодил по миру немалое число своих поклонников, а затем незаметно перебрался в мейнстрим, совсем утратил самобытность и стал как-то невразумительно безлик, хотя с завидным постоянством начал получать премии престижных фестивалей.

Странно, что образы двух ключевых фигур психоанализа до сих пор столь скромно эксплуатировались в кино. В обозримом прошлом кроме испанской комедии нравов «Бессознательное» (у нас — «Убить Фрейда») и вспомнить-то нечего. Если не у дел был даже Фрейд, чье имя давно стало синонимом столь притягательного слова как «секс», то что говорить про Юнга. И вот Кроненберг решил закрыть тему обоих, причем сразу.

Чтобы кино не выглядело скучным и сугубо мужским, он добавил к ним женщину. Выбор пал на Сабину Шпильрейн — личность интересную и даже незаурядную, вполне достойную отдельного фильма, но здесь будто бы вырезанную лобзиком по трафарету. Сценарий, выуженный сначала из книги, а потом из пьесы, больше напоминает дайджест из биографических статей глянцевых журналов, приправленный для академической солидности цитатами из писем, которые чуть ли не половину экранного времени зачитывают друг другу Карл и Зигмунд.

Мимоходом пробегаясь по основным поведенческим штампам двух докторов, Кроненберг все время пытается пристроить между ними Киру Найтли, а когда понимает, что та не справляется, бросает в бой еще и Венсана Касселя. В его исполнении нарко-аналитик-сексопат Отто Гросс все время искушает слишком добропорядочного Юнга:

— И вы до сих пор не переспали ни с одной пациенткой?

— Конечно нет, ведь мне приходится лавировать между переносом и контрпереносом…

Фильм все же не злоупотребляет такими репликами и поэтому не дотягивает до чистой карикатуры. А для того, чтобы зритель не забывал, что смотрит кино о Карле и Зигмунде (а не о Карле и Фридрихе, например), Мортенсен в роли Фрейда не выпускает изо рта сигары и время от времени объясняет коллеге значение тех или иных сновидений, в которых бревно, конечно же, является пенисом. Ведь у венского доктора, как известно, только сигара считалась сигарой, а все остальное — эротическими символами.

Рамсы Фрейда и Юнга, в том числе из-за увлечения последнего парапсихологией, обозначены вскользь и потому кажутся притянутыми за уши. А ведь оба давали немало поводов для скандалов. Первый долгие годы «анализировал» собственную дочь, второй вообще спал с пациентками. На их фоне Шпильрейн, как раз одна из этих клиенток, выглядит самой невинностью. В психологию такие, как она, — на грани или уже за гранью нервного срыва — приходят нередко. И психотерапия для них становится не только путем к исцелению, но и призванием и даже смыслом жизни.

Так случилось и с Сабиной, которая (уже за пределами фильма) вернулась в 1923-м на родину, в СССР, чтобы привить народным массам учение о той стороне удовольствия. Но в 1942-м она вместе с детьми и другими евреями была расстреляна фашистами в родном Ростове-на-Дону. Спустя 34 года в этом городе родится девочка, которая в 2011-м снимет (на зависть Кроненбергу) чисто фрейдистское кино, причем на русской почве. Но о нем в следующий раз…

Фото kinopoisk.ru