Львиная доля жилья строится как будто «для нищих»

Ива Аврорина:
Добрый день, уважаемые слушатели, зрители и читатели!
Мы начинаем прямой эфир с бизнесменом Александром Бойко.

Андрей:
В чём состоит основная концепция вашей идеи, направленной на развитие Заельцовского бора (кроме получения прибыли)? Что должно привлечь горожан и гостей нашего города именно в Заельцовский парк, особенно зимой, после воплощения вашего плана?

Ответ:
Ни о какой прибыли здесь разговора нет и быть не может. Это инфраструктурный проект. Такие проекты, как правило, безвозмездные. Там какие-то платные опции возможны, но это те, которые и так по определению платные. Например, в зоопарке — прокат каких-то там вещей. Но не более того. Вход в парк бесплатный. Поэтому говорить о финансовой выгоде неправильно. Мы такую цель даже не ставим.
Если говорить о концепции и почему люди должны приходить туда зимой, то люди туда должны приходить круглый год, в том числе и зимой. Если посмотрите ролик, который мы год назад подготовили для презентации этой идеи — в интернете его можно найти, — думаю, вам все станет понятно.
Мы изучили опыт порядка 100 парков в мире, выделили из них 20 лучших. Составили таблицу, что там есть. И пришли к выводу, что то, что мы уже имеем сегодня на территории Заельцовского бора, который вовлечен уже в деловой оборот… Это порядка 340–360 га, если с учетом территорию под ЛЭП, береговую линию, то это уже где-то около 500 га. На этих 500 га есть уже все, что есть в лучших образцах в мире. Это зоопарк, который входит в 10 лучших в мире. Океанариум — у нас, правда, не океанариум, а дельфинарий строим. Ботанические сады — у нас есть. Дендропарк — у нас есть. Парки культуры и отдыха — у нас есть ПКиО «Заельцовский». Детская железная дорога — у нас есть. В мире всего 2 парка, которые обладают детской железной дорогой, — мы и в Ванкувере. То есть в мире нет ничего такого, чего бы не было в нашем парке.
Единственный минус — то, в каком состоянии это все находится сегодня, в убогом, запущенном. Но даже и в этом мы не оригинальны. Почему мы выбрали для своей презентации Центральный парк Нью-Йорка. У людей моего поколения, когда звучит слово «Гарлем», всплывает ассоциация с трущобами, с негритянским гетто. А это, между прочим, восточная оконечность Центрального парка Нью-Йорка. Это остров Манхэттен, где одна из самых дорогих недвижимостей и в Америке, и в мире. Там и сегодня живут негры, но это, наверное, самые богатые негры Америки. Почему так получилось? К 1980 году эта территория практически превратилась в гетто. Территория Центрального парка Нью-Йорка фактически повторяет очертания 6-го полицейского округа Нью-Йорка. 20–30 лет назад туда полиция после 9 вечера наотрез отказывалась выезжать, потому что это было опасно для жизни и здоровья. Это было самое опасное место Нью-Йорка. Только тяжких преступлений до 1 тыс. в год совершалось. Сегодня Центральный парк Нью-Йорка — самая безопасная территория Нью-Йорка. Там, по-моему, на 2013 год менее 100 преступлений за год. Притом что он занимает огромную территорию в 320 га.
Поэтому Новосибирск имеет возможность создать у себя уникальный проект, который может стать наравне с оперным театром еще одной визитной карточкой города. В Европе есть парки, ради которых в итоге строили аэропорты.

Ива Аврорина:
Бюджет города Нью-Йорка, который позволяет содержать Центральный парк в порядке и безопасности, несопоставим с бюджетом г. Новосибирска…

Ответ:
Ива, вы заблуждаетесь. Никакой разницы, везде проблемы одни и те же. Это иллюзия, что такие инфраструктурные объекты содержатся за счет бюджета. Ничего подобного. Центральный парк Нью-Йорка только на 20 % содержится за счет бюджета. И это с самого первого дня. На него было потрачено порядка 6,5 млн долл. 160 лет назад. Он был создан в 1857 году. Буквально на следующий день после запуска парка финансирование было остановлено. В бюджете города на него не было ни копейки. За следующие 20 лет он просто превратился в заброшенный лес. Притом что он искусственно был создан. Он дважды проходил этот этап. Первый раз — практически сразу после создания. Второй — с 1960 по 1980 годы. Мы берем этот парк за основу, поскольку он дважды проходил ту же деградацию паркового хозяйства, которую мы сегодня видим в Новосибирске. Там те же проблемы — недостаток денег в бюджете, нежелание властей финансировать его, хамское отношение жителей и т.д. Вёе то же самое, никакой разницы. Везде люди одинаковые, везде отношение к таким вещам одинаковое.

Ива Аврорина:
Что может изменить?

Ответ:
Если вы идете мимо кучи мусора и у вас в руках салфетка, бычок, жевательная резинка, вы в любом случае ее туда бросите. На уровне подсознания.
Но если вы идете по чистому, аккуратному, гладко выстриженному газону, у вас рука не поднимется это сделать.

Ива Аврорина:
Вы так думаете?

Ответ:
Я уверен.

Ива Аврорина:
У нас в Академгородке есть лесочки, которые регулярно вычищают волонтеры по весне. Проходит буквально пара недель, и эти места становятся точно такими же загаженными. Всё чисто — рука поднимается.

Ответ:
Вы абсолютно правы. Но у какого процента людей поднимется рука — раз. Второе — всегда найдутся люди, которые придут и это исправят. В нью-Йорке то же самое. 320 га — всего 68 штатных сотрудников. Это электрики, сантехники, обслуживающий персонал, бухгалтерия. При этом ежедневно до 600 волонтеров добровольно туда приходят и помогают содержать парк. Никакой разницы нет.
Вернусь к финансированию. 20 % всего идет из городского бюджета, а 80 % — добровольные пожертвования бизнесменов, физических и юридических лиц. Ничего нового здесь нет. Мы ничего нового не придумываем. Мы берем его за образец и попытаемся сделать то же самое.

Ива Аврорина:
Вы проводили субботник по очистке поймы р. Ельцовки. Много людей пришло?

Ответ:
Более 200 человек.

Ива Аврорина:
Это были сотрудники вашей фирмы? Кто пришел?

Ответ:
Основная доля — наши сотрудники. А также три экологические организации города. Мы приглашали администрацию Центрального округа, они подтвердили свое участие, скорее всего, в следующую среду они выйдут. Они не смогли быстро, как мы, организоваться в субботу.
У нас все было спонтанно. Мы тянем там газопровод. И хотя у нас там есть порубочный билет, я сказал жестко: ни одного дерева без моего личного разрешения, подписи, даже если оно включено в порубочный билет, не валить. Просто жалко. Они там по 100 лет росли, и за 5 минут его спилить — это просто кощунство. Притом что мы идем проколом — колем по деревьям, потому что по требованиям должен быть коридор в 5 м от оси. Смотрю — завалено 3 тополя, которые я точно не подписывал. Я начал шуметь, а мне прораб говорит, что это бобры. Какие здесь могут быть бобры! Подошли к берегу реки — точно, как песочные часы, зубами запилены, свалены. На ночь поставили 3 видеоловушки. Во все 3 попались бобры. Он там даже не один. На некоторых снимках их двое с мамашкой. Похоже, мамашка на сносях.

Гавриил:
Принимали ли Вы участие в уборке мусора в Заельцовском бору, подавая личный пример всем остальным?

Ответ:
Конечно.

Ива Аврорина:
А до того, как вы начали его застраивать?

Ответ:
У нас в компании есть целый шлейф добрых дел, но мы ни одно из них не афишировали. Это первое мероприятие, которое мы афишировали, к которому мы пытались привлечь. Потому что сейчас мы организовываем волонтерское движение именно в этом направлении. По Заельцовскому парку нет, а по Заельцовскому бору да. Потому что я там сам живу с 1991 года. Когда мы туда приехали, там ужас какой-то был. Сегодня там, где я живу, порядка 5 га прекрасного ухоженного леса, обработанного, вычищенного. Именно поэтому и возникла идея этого Заельцовского парка, Заельцовского бора, его реконструкция и приведение его в порядок. У себя-то я сделал хорошо, а дальше-то — плохо, некрасиво.

Ива Аврорина:
Это получается альтруистический проект?

Ответ:
Порядка 1 млрд руб. обойдется мне.

Ива Аврорина:
Личных вложений?

Ответ:
Да.

Ива Аврорина:
Они когда-нибудь вернутся?

Ответ:
Нет.

Ива Аврорина:
То есть, по сути, вы вкладываете деньги в развитие города?

Ответ:
Не в развитие города, а в развитие той территории, где я живу. Поэтому если я в этом городе живу, я в него и вкладываю. У меня давно уже масса проектов, которые впрямую не окупаются. Они имиджевые, какие угодно… Тот же «Марриотт» — сказать, что он когда-нибудь окупится… Если деньги вернутся свои…

Ива Аврорина:
Вы полагаете, что совсем никогда?

Ответ:
Срок возврата инвестиций без стоимости денег — 15 лет. При ставке 8–10 %, если проект возвращает деньги больше 10 лет — он теоретически окупиться не может.

Ива Аврорина:
Вы бизнесмен, предприниматель. Говорите, что вкладываете большие деньги в тот же отель без окупаемости. Это имидж, это потребность души — что и зачем? Или вы зарабатываете на каких-то других вещах, например на репутационных плюсах?

Ответ:
Репутационные плюсы мне особо не нужны. Я не политик. Мой бизнес сегодня непубличен. Раньше, когда я занимался топливом, это нужно было как-то популяризировать. Но мой бизнес сегодня в этом не нуждается. Это, может, не потребность души, а какой-то способ самоутверждения. Мне приятно этим заниматься.

Елена:
В промоушен ролике фирмы "Трансервис" и в ваших комментариях в прессе по поводу превращения Заельцовского бора в главный парк города - Заельцовский парк сравнивается с Центральным парком Нью-Йорка. Это довольно странно. Центральный парк строился на территории, которую предстояло облагородить, там были по большей части болота и отвесные обрывы вперемежку со скалами - причина, по которой парк был мало привлекателен частным строителям и подрядчикам.
Наш Заельцовский бор в отличие от очень интересен девелоперам - здесь нет ни скал, ни болот - только 100 летние сосны. Гаражи и свалки это только позитив для строителей ). Поэтому Заельцовский бор активно застраивается с краев коттеджами и уже мкд. Они обгрызают зеленый бор словно гусеницы зеленый лист с разных сторон.
В центральном парке за всю историю было высажено 26 тыс. деревьев. В нашем же бору, чтобы была польза крупному бизнесу нужно срубить 26 тыс. деревьев. Мир изменился: в крупных городах создают парки, делают комфортной и экологичной городскую среду, в Новосибирске стук топоров как и 100 лет назад.
Заельцовский бор сохранился уникальным: растительная флора, грибы, ягоды, девственные сосны, большой объем непрерывной зеленой экосистемы, благоприятной для города, нужно ли это уничтожать, чтобы через 100 лет задумываться над экологическими проблемами и здоровьем горожан и создавать новый парк, заново садить деревья.
Может быть лучше охранная зона с четкими законодательными границами?

Ответ:
Никто ничего строить в парке не собирается. Давайте посмотрим о чем мы говорим. Есть территория Заельцовского бора, есть территория Заельцовского парка, есть территория дендропарка, есть территория ботанического сада, есть территория зоопарка, есть территория Заельцовского ПКиО, есть территория базы «Локомотив». Дальше, не помню, как называется, по-моему база «Заря», откуда начинается Первая городская лыжня. Это все территория Заельцовского бора. Когда мы говорим о реконструкции территории Заельцовского бора, о создании Главного городского парка, мы говорим в первую очередь о 500 га, которые сегодня уже вовлечены в деловой оборот. Мы не говорим ни об одном гектаре, ни об одном дереве, которые находятся в Заельцовском бору по правому берегу от 2-й Ельцовки. По той простой причине, что у этой территории совсем другой функционал и другая группа лесов. Это особо охраняемые леса, где по большому счету даже дорожно-тропиночная сеть должна иметь совершенно другую плотность. Мы говорим только о той территории, которая уже вовлечена в деловой оборот. Это 160 га — ботсад и дендропарк; 67 га, если мне память не изменяет, зоопарк; порядка 5 га, которые выделены под дельфинарий; 38 га, на которых находится Заельцовский ПКиО.
У нас в Заельцовском бору уже есть все, что есть в лучших парках мира. Просто оно в убогом состоянии. Почему конфликт получается? Кто-то приходит погулять с ребятишками, а тут молодежь пиво пьет и шашлыки жарит. И вот уже конфликт интересов. Притом что у нас уже сегодня 500 га. В Главном городском парке Нью-Йорка всего 320 га, и там этого конфликта интересов нет. Почему? Потому что там разведены эти потоки. Кто пришел покататься на велосипедах — вот у него кольцевая дорожка в 10 км…

Ива Аврорина:
То есть это вопрос просто организации пространства?

Ответ:
О чем и разговор. Просто нужно развести потоки. Кто пришел пожарить шашлыки — вот тебе. Хочешь сам пожарить — пожалуйста. Хочешь цивилизованно — там уже есть шале, по которому судились в прошлом году, оно уже там есть, не надо ничего строить.

Ива Аврорина:
И убирать его не надо?

Ответ:
Город попробовал его убрать, люди начали судиться. А зачем? Оно уже есть. Притом что человек душу туда вложил, ему, может, денег сегодня не хватает. Так давайте создадим ситуацию, чтобы он привел его в состояние идеальное. Давайте создадим ситуацию, когда любой инвестор туда придет, и это даст ему денег, чтобы довести все до должного уровня. А люди, которые там работают? Они этому жизнь посвятили. Они другого ничего не умеют, не хотят. Они душой к этому прикипели. Зачем им мешать? Им надо помогать. Если вам что-то не нравится, скажите, что вам не нравится. Там очень много есть того, что нравится другим. Я, допустим, пиво не пью вообще. Но это же не значит, что нужно запретить пить пиво всем.
Нужно просто развести потоки по интересам. Молодежь отдельно. Тут, допустим, концертная площадка. Кто хочет тихо, послушать, как птички поют, — ребятки, вам налево. Кто хочет на велосипедах покататься —вам направо. На лошадях — вон там чуть-чуть подальше, полкилометра пройдите, там на лошадях катаются. Там есть все сегодня вплоть до конефермы. Там есть полигон, где молодежь катается на горных велосипедах, на мотоциклах на горных. Там целый каскад с мостиками, с трамплинами… Там есть все. Просто он в убогом состоянии, его нужно привести в порядок. Разговор идет о том, чтобы создать структуру, которая бы координировала и создавала эффект синергии всех этих направлений.
А сегодня получается что? У нас есть прекрасный зоопарк, который входит в 10 лучших зоопарков мира. Но эта территория настолько там перегружена на сегодня… Я прихожу туда с внучкой, рядом встают, пьют пиво, матерятся… Меня, допустим, это напрягает. Сделать замечание — значит, заострить ее внимание на этом конфликте, и к чему это приведет — тоже бог его знает. Здесь нужно просто развести потоки. Хочешь попить пиво — пожалуйста, вот иди на берег реки, посиди пожги костер. Организовать надо все. Территория позволяет. У нас только в городской черте более 3 тыс. га. Всего лесной массив — 14 га. Нигде в мире нет такого лесного массива в городской черте. А в зоне, которая называется «городские леса», более 3 тыс. га. Самый большой парк в мире, по-моему, в Париже, — Венсенский лес, что-то около 900 га. А у нас 3 тыс. га. Там хватит всем. В Центральном парке Нью-Йорка 320 га, и там всем хватает. 36 млн в прошлом году посетило его. У нас 2 млн, и мы конфликтуем. А там 36 млн, и никаких конфликтов. Почему? Потому что грамотно развели потоки. При этом он полностью разрезает Манхэттен пополам. Под него 160 лет назад заведены все коммуникации, путепроводы, дороги. и он не разрывает Манхэттен, он его соединяет. машинка проходит, ныряет, выезжает с другой стороны парка через 800 м. А мы хотим его наоборот разрезать, в его створе сейчас строим мост. Вот она, Дуси Ковальчук, отойдите на 1,5 км. И там мост в 1,5 раза короче, и подход к нему в 4 раза короче. Что мы лезем в парк?

Ива Аврорина:
Вы думаете, вы общий язык найдете со строителями моста?

Ответ:
Мы потихоньку находим. Мы провели слушания, внесли изменения. Мы добились того, что сегодня эта трасса уже опущена под землю. Благодаря тому, что мы занимались этим 1,5 года, появился тоннель. Будут у города деньги, пожалуйста, давайте будем строить тоннель. Но наружу вылазить не будем.

Ива Аврорина:
Это результат общественных слушаний?

Ответ:
В том числе. Мы подготовили эту тему, мы ее пролоббировали. И сегодня она утверждена.

Ива Аврорина:
Много вопросов —а почему бы не сделать такой парк на пустом месте?

Ответ:
А с этим что? Будем продолжать пилить? Я вот вообще не понимаю, зачем строить дом в лесу. В лесу строить дом нельзя по определению, потому что нарушается инсоляция. В доме постоянно горит свет, если у тебя дом стоит в лесу, особенно в сосновом. Даже зимой там темно. Темно, сыро, влажность повышенная, инсоляции нет. Солнышко не попадает в дом — это всё, сразу и болезни… Дальше. Хорошо, я построил дом в лесу. Чтобы построить дом в лесу, нужно вырубить 10–15 сосен. Чтобы кран подошел, смонтировать, построить. Вам понравилось. Вы приезжаете, вырубаете еще 15 сосен. Потом еще, еще, еще… И в итоге что получается? Мы живем в пустыне. Зачем тогда надо было лезть в лес? Можно было действительно пойти в поле и посадить эти 15 сосен вокруг себя.
Одна из главных задач — защитить Заельцовский бор от той вырубки, которая там была. Уже много в этом направлении сделано. Внесены изменения. Приостановлена несколько лет назад еще одна попытка захвата 20 га под коттеджный поселок. Я знаю, что В.Ф. Городецкий лично в этом участвовал, блокировал просто это решение. До скандала там практически дошло, когда он узнал про это. Просто по-хамски там люди поступали. Там высадили лесники молоденький соснячок. И когда он узнал, что это место хотят вывести под коттеджную застройку, он просто там рвал и метал.
Много сегодня сделано. Проведены публичные слушания, сделан проект планировки территории. Принят целый ряд постановлений. Сегодня чисто законодательно готово все, чтобы мы к 2020 году получили в первом приближении уже нормальный городской парк. Даже в этом месте у нас программа прописана на 50 лет. То, что я конец не застану, это уже точно. Внуки мои может быть.
1-й этап на 2–3 года — старт. Это организация входных групп; расчистка русел рек; снос металлических гаражей с одной стороны, несанкционированных построек с другой стороны; расширение тех дорог, которые сегодня есть, чтобы сделать эту зону более доступной.

Ива Аврорина:
1-й этап должен был начаться в мае 2014 года и закончиться в декабре 2015-го. Там планировалось строительство восточного входа, буферная транспортная зона с наземной парковкой, строительство участка парковки, снос гаражей и расчистка территории. Это в какой стадии сейчас?

Ответ:
Это все было согласовано с предыдущей администрацией города. Она это поддержала. Идея возникновения Главного городского парка, честно скажу, — это идея В.Ф. Городецкого. Я привез его туда совершенно по другому поводу — показать, в каком состоянии там река. Как ее загадили, несанкционированная свалка… На тот момент там организовали снегоотвал. Он приехал, посмотрел, сказал, ты прав, здесь нужен хозяин. «Возмешься?». Я говорю: «Возьмусь». Он предложил Боярскому (Сергей Боярский, на тот момент начальник департамента строительства и архитектуры. — НГС.НОВОСТИ) рассмотреть создание там парка. Боярский поддержал эту идею.
Потом пришел новый мэр. Я не лез туда. Я информацию туда отправил. На прошлый День города я концепцию туда предоставил. Я знаю, что Анна Терешкова ее рассмотрела и поддержала.
Сейчас просто не трогал, потому что этот год было не до таких вещей Локтю. Этот год был ужасно тяжелый. Такая жуткая зима. Я не помню вообще, чтобы столько снега было. Он, конечно, сразу как с корабля на бал. Поэтому я не трогал его. Мы договорились, что после 9 мая мы встретимся и эту тему обсудим. Первоначально, когда мы с ним обмолвились пару раз на эту тему, он принципиально поддерживает это. Точно так же, как и областная администрация.

Александр В.:
Добрый день! Был свидетелем субботника в районе Нижней Ельцовки,
как Вы считаете готовы ли граждане Новосибирска к парку, что бы содержать его в чистоте,
ведь идея Центрального парка Нью-Йорка возникала благодаря начинаниям по типу того что вы организовали на субботнике

Ответ:
Мы проанализировали источники финансирования 20 лучших парков мира. Везде по-разному. Разные пропорции, разные источники финансирования. Где-то 100 % бюджет, где-то 100 % частные парки. Даже в том же Нью-Йорке Центральный парк не самый большой и не самый красивый, просто он самый распиаренный. В Нью-Йорке масса частных парков. Если мы говорим про Стэнли-парк в Ванкувере (Канада), то он до сих пор принадлежит военным, а муниципалитет его арендует. Точно так же масса парков в Германии, Австрии, которые до сих пор принадлежат военным. Если покопаться в истории этих парков, понятно, почему так получается. Это парки 1600-х, 1500-х, 1400-х годов «издания». Это бывшие огороды войсковых подразделений, которые охраняли тот или иной город. У него там было подсобное хозяйство. потом, когда поменялась экономика, производительность труда поднялась, военные перестали там сами себе выращивать огурцы помидоры, начали выращивать там цветы. и так появлялись парки. В Европе до сих пор масса парков, которые принадлежат военным. были парки, которые принадлежали царским семьям. Это бывшие королевские охотничьи угодья.
Кстати наш Заельцовский бор — бывшие «государевы дачи». Они никогда не принадлежали муниципалитету. Это всегда было государственной собственностью, собственностью царской семьи. Муниципалитет их арендовал. здесь всегда были дачи, на ул. Сухарной, с той стороны. Даже в царские времена. Но эта земля арендовалась у Кабинета.

Михаил:
Вы начали продвигать идею развития Заельцовского парка только для пиара своего проекта строительства жилого комплекса "Жуковка", находящегося в этом парке?

Ответ:
Все с точностью до наоборот. Жуковка — источник финансирования этого проекта. Минимум, что нам нужно для этого проекта — порядка 250 млн. Максимум — порядка 1 млрд руб. Мы когда начали смотреть за счет чего можно все это реализовать, всего 5 % проектов инфраструктурных проектов такого уровня в мире финансируется за счет бюджета, 95 % — это всегда микс, которое от 0 до 100 % финансируется за счет одной статьи дохода — строительства жилья.

Ива Аврорина:
То есть вы хотите сказать, что Жуковку придумали, чтобы заработать денег на Заельцовский парк?

Ответ:
Да. Почему? По одной простой причине. Мне позавчера исполнилось 52 года. Владимиру Филипповичу в этом году будет 67. Дай бог дожить до его возраста, сохранить ту здравость мышления и тот вес, который он сегодня имеет для того, чтобы ходить и что-то доказывать. Мне осталось 15 новогодних елок поставить до его возраста. Я хочу успеть, чтобы в его возрасте уже жить на пенсии и получать удовольствие от жизни. Я хочу все-таки жить в этом городе, я хочу жить в этой стране и хочу жить в лучшем, самом красивом месте. Поэтому я, по большому счету, делаю это в том числе и для себя. Только вместе со мной выигрывают и те, кто живет рядом со мной.
Я у вас читал там один вопрос, что все понятно, опять все для богатеев и т.д. Абсолютно правильно, потому что именно эти люди могут позволить себе сделать вокруг себя красиво. И этим будут пользоваться не только они. Этим будут пользоваться все горожане. В одну харю я просто это не вытяну.

Ива Аврорина:
У вас в ролике, когда в самом конце перечисляются плюсы проекты, звучит фраза «…это создаст ощущение социальной справедливости». Что под этим подразумевается?

Ответ:
Сегодня малоимущие люди… В основном молодые — их нельзя, наверное, называть малоимущими, просто они не успели еще заработать — они приезжают, допустим, на берег Оби. А берег Оби застроен. Застроен прекрасными, хорошими коттеджами, но тем не менее доступа к воде уже практически нет. И у них какое ощущение? Социальной несправедливости. Именно поэтому я говорю: ребята, не надо дразнить гусей. Сколько есть — всё, давайте остановимся. Что-то у кого-то отбирать не надо, не надо революций. Но давайте дальше перестанем поганить то, что еще осталось. Потому что у каждого из нас есть дети, есть внуки — давайте им что-нибудь оставим нетронутым.

Ива Аврорина:
Вы говорите, что рассчитываете заработать на проект в том числе за счет Жуковки. А вы считаете, что в кризис это жилье будет раскупаться?

Ответ:
Заработать, построить — это одно. Потом кто-то это должен содержать. Я создаю объект, который в состоянии будет содержать в радиусе километра как минимум, а то и двух, вокруг себя этот лес. Я посмотрел, как это устроено во всем мире. Во всем мире это устроено именно так.

Ива Аврорина:
В нынешней экономической ситуации, вы считаете, достроите, продадите его?

Ответ:
У нас там несколько моделей. Одна из моделей — арендное жилье. Любой нормальный человек мечтает в старости стать рантье. Это нормальная практика во всем мире, то, что вложено в любую пенсионную систему. Старшее поколение зарабатывает, вкладывает деньги, строит жилье, а молодое поколение, которое еще не успело заработать, это жилье арендует и на эти деньги содержит тем самым стариков. Родители заработали детям на квартиру, дети в ней живут, содержат старых родителей. А если у тебя нет ребятишек? Это как раз те инвесторы, которые захотят. Это, по сути, механизм получения пассивного дохода путем сдачи в аренду той недвижимости, что есть.
Но мы, конечно, пытаемся привлечь туда состоятельных людей, которые могут себе позволить содержать вокруг себя прекрасную территорию.

Ива Аврорина:
То есть вы считаете, что это все раскупится, и ситуация экономическая не повлияет на это?

Ответ:
Мы просчитывали некоторые вещи, делали сопоставление с той информацией, которую нам банки давали, в частности Сбербанк. Проекты бизнес плюс- и премиум-сегмента в эпоху кризиса не страдают. Даже если мы посмотрим на продажи автомобилей — рынок: по итогам IV квартала провал был 25 % по продажам, а по премиум-маркам — 18–23 % плюс.

Елена:
Ни одного дерева не срубится. А как же анонсированный восточный вход в главный городской парк от Жуковского до Заячьего лога? Как можно сделать дорогу не срубив ни одного дерева?

Ответ:
В этом месте ни одного дерева нет. Вы можете проехать, заехать со стороны Жуковского и проехать по существующей дороге до подстанции «Правобережной» и посмотреть, что у вас слева, справа. На этом месте 2,5 тыс. брошенных гаражей. Подойдите к берегу реки и посмотрите, какой там берег. Берег реки уже на 8 м в высоту отсыпан исключительно мусором. Поэтому ни одного дерева там нет сегодня, как раз они там и появятся.

Александр:
Экс-губернатор Юрченко был сильно огорошен увидя, что бизнес-центр МОСТ не имеет парковки и даже пообщещал вам не подписать ввод его в эксплуатацию.
Сегодня МОСТ работает, как был решен вопрос парковки автомобилей возле нового бизнес-центра.

Ответ:
Мы его не планировали. Это объект, который мы купили у банка в недостроенном состоянии, который стоял несколько лет брошенный. Его никто не мог довести до ума, потому что довольно спорная концепция по нему была. Единственное условие, которое было поставлено муниципалитетом, когда мы пришли с предложением все-таки его достроить, — это то, что я не имею право вносить какие-либо изменения в проект, потому что на тот момент изменилось законодательство, поменялись некоторые параметры СНиПа, нормативные документы в Новосибирске в части парковок. Перепроектировать и получить разрешение на строительство нового было на тот момент уже невозможно. Поэтому мы вынуждены были его достраивать в том виде первоначальном, в каком он был. Мы рассматривали, давали несколько вариантов подземной парковки, допустим, под музеем Рериха, под его территорией. Там и территория позволяет, и планировки размещенных рядом наших участков. Но мы встретили колоссальный протест со стороны музея Рериха. Писали на нас в прокуратуру и везде, что мы пытаемся у них землю отобрать. Хотя мы просто пришли на переговоры с предложением. Мы пытались рассмотреть вариант подземной парковки под ул. Коммунистической — там нереально, там колоссальный объем коммуникаций. На следующей улице в сторону Оби есть земельный участок, на котором можно было бы что-то сделать, но там место забронировано под какую-то библиотеку, которая никогда не будет построена, никогда не будет на нее денег. Мы давали порядка 5 предложений по размещению подземных парковок. Но ни одно из них не нашло поддержки, потому что требовало довольно серьезных болевых решений именно со стороны власти. Власть не захотела брать на себя ответственность. Мы довели ситуацию до абсурда, запустили этот проект. Сейчас будет как-то решаться.
Единственное, что мы договорились с двумя домами. У них там есть парковки. Жилец у дома машину ставит вечером и ночью. Парковка бизнес-центра заполнена днем. Мы открыли им свою подземную парковку, она хоть и небольшая, на 20 машин. Они нам предоставили днем наземную парковку на 20 машин.
По поводу дома под часами я видел у вас вопрос от Олега Викторовича. Мы с ним начинали еще 2 года назад обсуждать этот вопрос. Но до конца мы так и не дошли, вынесли этот вопрос на голосование жителей. И жители в последний момент проголосовали против. Олег там выступил с обвинением меня, что я передумал. Ничего подобного, я не передумал. Он считает, что сегодня мы поговорили, завтра вопрос решился. Это далеко не так, к сожалению. Нужно пройти огромный этап согласования проектных решений и т.д. Не у всех хватает терпения, у жителей этого дома не хватило. Мы предлагали на их территории организовать такую же парковку. Мы готовы были проинвестировать установку шлагбаумов, банкоматов, кассовых аппаратов, чтобы не было недоразумений, что кто-то деньги украл. Мы предлагали — вот мы вам все это поставим, это все ваше, мы возвращаем свои деньги назад, дальше вы зарабатываете… Вот вам, пожалуйста, деньги на ремонт вашего дома, который является памятником архитекторы, хотя, на мой взгляд, это памятник архитектуры, как нельзя строить.

Ива Аврорина:
Вы противник конструктивизма?

Ответ:
Я ненавижу этот стиль, я считаю, что он совершенно бесчеловечный.

Ива Аврорина:
А человечный — арт-деко?

Ответ:
Как вариант.

Ива Аврорина:
То есть стиль «Марриотта» вы выбирали?

Ответ:
Да.
Мне очень нравится Питер. Мне нравится то, что питерские архитекторы принесли после войны в Новосибирск. Это ул. Станиславского, пр. Дзержинского, центр, Красный проспект, Урицкого. Мне нравится эта архитектура. Она человечная. Там человечный формат, человечные габариты. 5-6 этажей застройка, 3 м потолки, прекрасные дворы. Мне это нравится, конструктивизм я не понимаю.
Этот дом (дом под часами. — НГС.НОВОСТИ) построен так, как строить нельзя. Он построен не для людей, не для жизни. Эти галереи… Это строил человек, который ненавидит людей, который хотел их подогнать непонятно под какую гребенку. Это не дом для жилья, это общежитие какое-то в лучшем случае.

Ива Аврорина:
Вы сказали, что вы уверены, что Жуковку вы продадите...

Ответ:
Я в свое время напродавался очень много. Когда бензин продавал — утром покупал, вечером продавал. Мне этот день сурка уже как-то надоел. То, что касается недвижимости, — вы видите, что из недвижимости я практически ничего не продаю. Я дважды заходил в жилые проекты, и они дважды превращались в мою собственную недвижимость, я не продал ничего. Первый жилой проект — БЦ на Ленина, который был запроектирован как жилой дом премиум класса, с бассейном на крыше, с прекрасными квартирами в более 100 кв. м. Слава богу, мы ничего не успели продать. У нас появились деньги, мы его оставили себе полностью. Там не продано ни одного квадратного метра. То же самое с Крылова.

Ива Аврорина:
Эти объекты приносят деньги или также, как «Марриотт», долго окупаются?

Ответ:
Все быстро меняется. У нас сегодня ставка 1000 руб. за 1 кв. м офисного помещения считается астрономической, а мы 10 лет назад там сдавали за такие деньги. Притом что цены стали совсем другие. проект окупился за 2 года. Он давным давно несет уже прибыль чистую.
Те проекты, которые строятся сегодня, во-первых, ужасно дорогие. Во-вторых, ставки уже приблизились к европейским. Нигде в мире никто не воспринимает недвижимость как средство зарабатывания денег. На недвижимости во всем мире и сегодня у нас в России зарабатывают 2 человека — строитель (девелопер) и спекулянт. Когда девелопер попал в капкан (кризис, спад спроса), его обанкротили, с торгов купили за 30 %, максимум 70 %, достроили, продали по себестоимости, эти 30 %, на которые они девелопера нагнули, заработали. А так во всем мире недвижимость несет гарантированную доходность в районе 6–6,2 % годовых.

Ива Аврорина:
Но на Западе это считается хорошей доходностью.

Ответ:
Это до налогообложения. А так это было бы шикарно. Мы сейчас пришли именно к этому в России. Если вы возьмете стоимость квадратного метра любой недвижимости, умножите на процент годовых, вы поймете, что любой деловепер (даже вот вы арендуете в этом прекрасном БЦ), если имеет 5–6 % годовых, будет счастлив. Он еще имеет плюсом инфляцию. По этому году обещали 15, будет 21. Ни один банк столько не даст.

Евгений:
Если не сможете продать Жуковку, не получится ли так, что проект ЗП останется без денег.

Ответ:
Жуковка будет продаваться. Планировалось, что мы будем продавать около 30 %. Сегодня в связи с тем, что меняется конъюнктура спроса, конкретизируются финансовые параметры проекта, мы видим, что продавать придется гораздо больше. Если мы оставим себе 30 %, это будет очень хорошо. Мы выбираем ту недвижимость, которую мы себе оставляем. Это будет жилая недвижимость (апартаменты, апарт-отель) и инфраструктура (вся коммерческая недвижимость, которая будет создана для того, чтобы создать комфортные условия проживания). Если кто-то это купит, мы и это продадим: медицинский центр, бассейн, термальный центр, конгресс-зона и гостиница. Если это все мы продадим, будет шикарно. Не продадим — значит, будем эксплуатировать сами. Денег у нас пока хватает. Мы еще ничего там не продавали, еще ничего там не продали. Пока мы идем нормальными темпами, которые нас устраивают.

Ива Аврорина:
Вы не собираетесь вернуться обратно в бизнес, связанный с бензином, заправками? Там ведь норма прибыли выше.

Ответ:
Это иллюзия. Там норма прибыли такая же. В лучшие времена было 6–8 % годовых. Барышей там нет. Барыши там были в 1993 году, когда утром покупал по 1 руб. 20 коп., к вечеру по 2 руб. 50 коп. ты продал. В последнее время 8 % считалось шоколадкой. Это очень зарегулированный бизнес, сегодня практически замонополизированный квазигосударственными структурами типа «Газпрома», «Роснефти», «Лукойла». Вроде бы и частные, но мы прекрасно понимаем, насколько сильно там государственное влияние. Там толщина листочка бумаги остается собственнику — это один момент. Второй момент — централизованные поставки, которые сегодня практически уничтожили рыночные отношения в этом сегменте. Там рынка нет, поэтому мы оттуда и ушли. Мы ушли в последний момент, ровно за 2 дня, когда случился этот коллапс. Мы просто про него знали. Через 2 дня после того, как мы подписали сделку, что-либо продать было уже невозможно.

Ива Аврорина:
А те, кто у вас это купили?

Ответ:
Купил «Газпром», купило государство.

Попов О.А.:
Уважаемый Александр Всеволодович!
Какие направления развития бизнеса на Ваш взгляд являются наиболее перспективными в г.Новосибирске в сложившейся экономической ситуации.

Ответ:
Сегодня мы вступаем в 6-й технологический уклад. Надо в этом направлении и смотреть. Все, что сзади, — уже поздно пить боржоми, печень села. Надо уходить туда: это биотехнологии, это высокие технологии на стыке традиционных вещей. Допустим, химия и медицина. Робототехника. При том, что робототехника может быть уже в виде каких-то нановещей, лекарства а-ля роботы.
Есть прекрасная книга — «Физика будущего». Возьмите, почитайте. Там как раз то, что нас ждет в ближайшие 10 лет. Там такие фишки, просто фантастика. Очень интересно.

Ива Аврорина:
Вы как предприниматель почему сами туда не идете?

Ответ:
Я создаю инфраструктуру для людей, которые этим занимаются этим бизнесом.

Ива Аврорина:
Вы имеете в виду БЦ?

Ответ:
Не только. Сегодня зачем программисту хай-класса БЦ? Он сегодня может находиться в любой точке мира и заниматься своей любимой работой. Буквально на днях, может, даже у вас на сайте, прозвучала информация, что хайтековские компании Новосибирска заработали более 10 млрд руб. А что это такое? Это чисто заработная плата практически. Я создаю инфраструктуру именно для этих людей, где они могут жить отдыхать, получать удовольствие от жизни, растить свою семью, детей.

Ива Аврорина:
Wi-Fi, кстати, вы планировали в парке?

Ответ:
Я ничего не планирую, я создаю условия. Я подтянул туда газ, водопровод, канализацию, построил газовую котельную, а дальше вы приходите и делаете, что вы хотите.

Ива Аврорина:
Хорошо, подтягивать туда то, что даст возможность Wi-Fi покрытия, планируете?

Ответ:
Для этого там есть МТС, «Билайн». Они уже вышки там поставили.

Пётр:
Вы говорите денег у вас хватает на строительство.... Значит вас кризис не коснулся?

Ответ:
Я 7 лет проработал в Китае. У них очень интересное отношение к кризису. Слово «кризис» у них обозначается двумя иероглифами — «возможность» и «опасность». Но первый все-таки «возможность». Любой кризис дает в первую очередь возможность смелым, а трусам он оставляет опасность.

Ива Аврорина:
Вы смелый?

Ответ:
Да. И наглый.

Ива Аврорина:
Возвращаясь к теме парка. Вы говорили, что Локтем вы еще не разговаривали...

Ответ:
Мы с ним разговаривали 2 раза, так вскользь. Он попросил после 9 мая подъехать и эту тему обсудить более подробно.

Ива Аврорина:
Это в ближайшее время случится?

Ответ:
Я думаю, может быть, даже до конца этой недели. Со Знатковым мы встречаемся сегодня, через час, на эту тему. С Марченко мы встречались позавчера. Это начальник департамента природоохраны.