«Деньги можно получать только за подписью митрополита»

В ноябре Новосибирскую епархию всколыхнул скандал — о своём решении уволиться заявил бессменный пресс-секретарь митрополита Тихона Александр Красов. Причём сделал он это публично — вечером 8 ноября направил обращение журналистам, в котором сообщил, что уходит. Он также подал жалобу в Генпрокуратуру. Позже Красов пояснил, что его незаконно перевели с должности председателя епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ на должность руководителя епархиальной пресс-службы. 10 ноября епархия попыталась опровергнуть увольнение и опубликовала сообщение, согласно которому Красов на больничном с 21 октября, но по-прежнему является председателем отдела, а его обязанности исполняет диакон Александр Сахненко. НГС нашли теперь уже бывшего пресс-секретаря и попросили рассказать о причинах самого громкого за последнее время церковного скандала в Новосибирске.

— Александр Витальевич, вы действительно уволились из епархии?

— 9 ноября мною было подано заявление о расторжении трудового договора в связи с нарушением трудового законодательства. Соответственно, я уведомил работодателя, что в связи со статьёй 353 ТК РФ подана жалоба в прокуратуру, и попросил, чтобы все расчёты были сделаны в должности председателя отдела. Потому что то отстранение, которое состоялось, было сделано с нарушениями.

— В чём было нарушение?

— Нарушение заключалось в том, что с 2 по 10 октября я находился в отпуске. По выходе 11 октября меня пригласил митрополит Тихон и вручил мне распоряжение, которое было подписано 3 октября, о том, что я перевожусь на должность руководителя пресс-службы с 11 октября. Первое нарушение: есть порядок изменения трудовых договоров, который оговорён Трудовым кодексом, — что в случае изменения функционала работника работодатель обязан его уведомить в письменной форме. Такого уведомления не было, плюс само распоряжение было подписано в период моего нахождения в отпуске. Я вышел 11-го числа, но ведь могла получиться ситуация, что я мог и не выйти из отпуска (мог заболеть, например). Это первое нарушение. Фактически два нарушения получается: нет уведомления об отстранении меня от должности председателя епархиального отдела — раз. Переводят меня на должность другую, которая фактически не существует, не уведомив меня предварительно, как это требует закон, — два. Плюс мне вручается второе распоряжение — о передаче дел, его выпустили два раза. Сначала было 176-е, которое потом отменили 179-м, и 179-е. Там разница была в том, что в 179-м внесли председателем комиссии по передаче дел епископа Колыванского Павла. В этом 179-м распоряжении говорится о том, что в связи с отстранением Александра Витальевича Красова от занимаемой должности председателя отдела Красову передать, а Александру Сахненко принять дела. Я это исполнил, 13 октября акт был подписан.

— Когда вас переводили на несуществующую должность, вам это как-то объяснили?

— Ничего, никаких объяснений не было. Меня просто пригласили — я зашёл, мне вручили эти распоряжения.

— А вы как расценили этот поступок — вас это так оскорбило, вы поэтому решили уволиться?

— Меня это не оскорбило, я прекрасно понимал все эти шаги, поэтому, когда я объективно находился на больничном (с 21 октября), насколько я знаю, мои больничные листы подвергли сомнениям. Листы мною уже сданы — любая проверка покажет, что всё было выдано на законном основании. У меня было принято решение, я не мог написать раньше это заявление о расторжении договора, потому что я не знал, когда у меня закончится больничный. Когда я принял для себя решение, что нет смысла затягивать, несмотря на состояние здоровья, я просто пошёл и закрыл больничный. У меня было принято решение, особенно после того как была направлена жалоба в Генпрокуратуру. 9 ноября я отправил заявление о расторжении трудового договора в епархию по электронной почте, 13-го принёс в оригинале. В заявлении указано, что трудовой договор расторгается с 11 ноября. Трудовой кодекс говорит однозначно, что работодатель обязан расторгнуть договор в случае нарушения трудового законодательства в срок, указанный в заявлении работника, это во-первых. И во-вторых, работник не обязан прикладывать какие-то документы. Достаточно того, что эти документы на руках у меня есть — документы о том, что я перевожусь на должность руководителя пресс-службы, которой нет.

— Как отреагировали в епархии на ваше решение уйти?

— После того как я отправил на электронную почту заявление о расторжении, в пятницу, 10 ноября, мне пришло письмо за подписью от митрополита Тихона. В нём было написано: «На почту нам поступило заявление, мы были удивлены данным электронным письмом, потому что с вами неоднократно до этого пытались связаться сотрудники», что не соответствует действительности: со мной никто не связывался. Со мной единственный раз сотрудник связывался — кадровый сотрудник, просила прислать фотокопии больничных. 26 октября мне приходило письмо с приглашением на внеочередное общее собрание Всемирного русского народного собора (ВРНС) за подписью митрополита Тихона. На которое я тут же дал ответ 27-го и написал заявление о том, чтобы меня освободили от должности руководителя секретариата ВРНС. Поэтому: говорят, что со мной нельзя было связаться, — пожалуйста, приходило мне письмо, на которое я дал ответ.

— В чём всё-таки причина вашего решения уйти?

— Мы (ВРНС) весной организовывали хоккейный турнир на Кубок Георгия Победоносца. После него решили, что этот турнир по хоккею будет дальше развиваться. Детский турнир проходил пять дней этой осенью. Взрослый турнир хотели начать осенью, чтобы он закончился в мае, в день памяти Георгия Победоносца, в канун Дня Победы. Девиз турнира у нас был «Памяти «Бессмертного полка» посвящается». Мы начали подготовку. Весной нам ледовые площадки предоставили бесплатно — и правительство, и мэрия Новосибирска, но я прекрасно понимал, что это тяжеловато для бюджета, потому что содержание площадок требует определённых средств. То, что бюджет выделил, это, конечно, огромное спасибо, это было волевое решение — и на уровне руководства области, и мэр распорядился выделить площадки. Но я прекрасно понимал, что бюджет не должен страдать, потому что есть другие проекты. Соответственно, так как это социально значимый проект, мы обсудили вопрос, что мы можем подать заявку на субсидию, получить субсидию из федеральных средств. И мы предполагали, что, получив эту субсидию, мы за счёт этих средств оплатим расходы по аренде ледовых площадок.

Но возник вопрос: если мы будем получать субсидию на ВРНС, нам её будет не хватать. В календаре более 100 игр. Даже при условии, что нам арендодатель предоставил скидку, у нас всё равно получалась сумма где-то процентов на 20 больше, чем мы можем получить субсидию. А нужно было подготовить медали, призы, подарки (мы делали памятные шайбы). Возник вопрос о том, что, получив субсидию только на ВРНС, мы не вписываемся в расходы. При условии, что мы попытались сделать турнир, чтобы команды-участницы не платили за участие. Когда мы посчитали, то стало ясно, что нужны ещё деньги.

Решили зарегистрировать ещё одну некоммерческую организацию, назвать её «Победоносец», чтобы эта организация занималась популяризацией любительского спорта — не только хоккея.

Состав организации согласовали и в правительстве, и с митрополитом Тихоном — решили, что в этой организации я буду её руководителем. Но в итоге из-за изменения законов пришлось зарегистрировать «Победоносец» как региональную общественную организацию, а не как автономную некоммерческую организацию. Всё было согласовано, председателем оказался я. Мы начали готовить турнир среди детских команд. Перед его проведением 18 сентября митрополит Тихон узнал, что я направил письма предпринимателям с просьбой оказать содействие в проведении турнира. Почему эти письма были написаны? Потому что нам объективно не хватало денежных средств от грантов, которые мы получали на проведение самого турнира. Плюс, учитывая, если бы субсидия нам давалась, на которую мы подали заявку от «Победоносца», эта субсидия была бы нам выделена только в конце ноября — начале декабря. А турнир предполагался в начале октября-ноября, то есть за октябрь-ноябрь для основного турнира нам всё равно нужно было оплачивать ледовую площадку. А для детского турнира департамент спорта на ледовой арене «Родники» предоставил места. В связи с этим возник вопрос, где взять деньги — и на детский турнир до конца (так как мы решили подарки сделать), и на начало основного турнира по хоккею. Мною были написаны письма в четыре адреса.

Более того, это была не то что просьба — там в письме было написано: «Рассмотреть возможность оказания финансовой помощи», я не просил: «Дайте мне денег». Там были реквизиты организации «Победоносец», сам митрополит Тихон был в этой организации председателем Консультативного совета. Я пояснил, что деньги просились только для турниров. Они приходили на расчётный счет для реализации социального проекта. Потом начался детский турнир (20 сентября). Деньги поступили от двух организаций 21–22 сентября.

— Какие организации откликнулись?

— «Вира-Строй», Александр Сергеевич Аксёненко, который ныне депутат Заксобрания, он в прошлом хоккеист. И «Агрохолдинг Сибирский Премьер», Андрей Андреевич Чуркин. Они члены Консультативного совета в «Победоносце». Почему я обратился к Аксёненко? Когда у нас шёл процесс по подготовке учредительных документов по «Победоносцу», он спросил, как у нас дела с турнирами. Он знал, что мы по весне уже провели турниры. Я ему сказал, что мы сейчас создаём организацию, которая будет заниматься только этим направлением — проведением турниров. И будем создавать при этой организации Консультативный совет и что я бы хотел, учитывая, что Аксёненко сам бывший хоккеист, видеть его в совете. Он сказал: «Я с удовольствием войду и чем смогу буду помогать». Он спросил, как мы планируем организовывать, откуда брать средства. Я сказал, что мы в большей степени стараемся делать это за счёт грантов, субсидий, при условии, что у нас соорганизаторами турнира являются и правительство Новосибирской области, и мэрия Новосибирска. Он мне говорит: «Если вдруг понадобятся средства, можете к нам обращаться, мы хоккей будем поддерживать». 25 сентября меня вызвал митрополит Тихон и задал вопрос относительно писем, которые я написал. Сказал, что я не имел права их писать, что я полез в деньги и что нам вместе не работать.

— О каких суммах идёт речь?

— Деньги пришли на счёт «Победоносца» и находились на расчётном счёте. Мне нужно было окончательно рассчитаться с судейской бригадой, мы покупали рамки для дипломов, плюс была поставка экипировки из Москвы, мы заплатили деньги (я за это заплатил своими деньгами — 35,5 тысяч). Все ведомости оплаты, копии, чеки с магазинов, все эти оригиналы имелись у меня, и я их представил митрополиту Тихону. Когда начали мне задавать вопросы про деньги, говорить, что я не имел права. Я даже попытался объяснить, что они нужны были на покрытие расходов по турниру. Нужны, например, были 20 тысяч на подарочные сертификаты — их можно было взять в пятницу (22 сентября) со счёта «Победоносца», но я не сделал это без согласования с митрополитом. Я пошёл, договорился, чтобы мне дали эти сертификаты при условии, что в понедельник-вторник мы оплатим. Таким образом, до турнира спонсорские деньги мы не потратили. Только 25 сентября мы оплатили деньгами спонсоров сертификаты. Также заплатили организации, которая делала все медали, призы, гравировки, кепки, футболки, шайбы — за это получилась доплата около 30,5 тысяч. Очень дорогими получились призы и медали, потому что мы делали их качественными и престижными. Родители тех ребят, которые получили призы, сказали, что дети на всероссийских соревнованиях получили медали хуже качеством по исполнению, чем на Кубке Георгия Победоносца.

Призы делали из кварца с гравировкой. Медали сами по себе недешёвые, в среднем одна медаль стоила за 1000 рублей. Это не ширпотреб, который продаётся в магазине, это дорогостоящие вещи, мы действительно хотели сделать очень красиво и значимо. Стоимость турнира была приличная, за 200 тысяч.

Часть денег мы получили по гранту — эти деньги мы проплатили сразу. Средствами, полученными от спонсоров, покрыли ещё часть расходов. Плюс остаётся открытым вопрос относительно моих личных затрат в сумме 35,5 тысяч рублей, которые мне до сих пор не возмещены и документы митрополитом Тихоном не возвращены. Часть средств спонсоров осталась на расчётном счёте «Победоносца».

— Почему митрополит Тихон так отреагировал на ваше обращение к предпринимателям?

— Предположение моё такое: потому что деньги можно получать только за подписью митрополита. Это, скорее, личностная претензия. Когда необходимы были какие-то обращения, например, от ВРНС (он там председательствует), я готовил проект письма за его подписью. Хотя были моменты, когда я обращался к людям с просьбой, допустим, оплатить лёд для нашей команды «Дружина». Они просили написать письмо. Я отправлял за своей подписью, но деньги не приходили вживую на счёт ВРНС, они шли сразу на счёт арендодателя. Все письма от епархии шли также за подписью митрополита Тихона как управляющего Новосибирской епархией. Если от ВРНС, то шли за его подписью как председателя ВРНС. А здесь руководитель организации по закону — я. Поэтому я посчитал возможным отправить такие письма. При условии, что три из четырёх предпринимателей, к которым я обратился, — члены Консультативного совета в «Победоносце». А про турнир мы всегда говорили, что его организаторами являются правительство НСО и ВРНС.

— Раньше такие конфликты возникали?

— У меня — нет. Я в деньги никогда не лез. Но есть предприниматели, которые некоторым приходам напрямую оказывали и оказывают финансовую помощь. Например, есть какая-то крупная компания, которая поддерживает Церковь. Помогает в благоустройстве, материалами, деньгами, и, соответственно, настоятели приходов, зная такой подход руководителя организации, обращаются к нему. Где-то надо бордюрную плитку, где-то забор поставить, где-то цветы высадить. Это же банально надо цветы эти купить, чернозём привезти. У священника на приходе нет самосвала, а средств порой не хватает. Соответственно, они обращаются к предпринимателям. Насколько мне известно, возникали похожие конфликты.

— А какие самые крупные спонсоры у епархии?

— Я знаю достаточно состоятельные компании. Самый крупный спонсор, который мне известен, он не скрывается. Это человек, который построил храм в Каргате. Это даже не храм, а целый храмовый комплекс. Владимир Каназаков, владеющий крупным бизнесом, который развивает сельхозкомплекс «Русское поле», выстроил этот храм с котлована и под ключ. Всё сделано на высшем уровне — даже росписи сделаны, как в Храме Христа Спасителя. Там очень много денег потрачено, насколько я понимаю. Точно могу сказать: это не 100 миллионов, а гораздо больше. И когда его спросил тот же владыка Тихон: «Владимир Михайлович, такие деньжищи?», он ответил: «Что с этими деньгами? Меня не будет, будет храм, там будут за меня молиться». Есть и в городе люди состоятельные, компании, которые поддерживают Церковь, строят часовни, храмы. Это внутри человека, ему это нужно для души, не чтобы себя пропиарить. Я насколько знаю этих людей, подавляющее большинство — может быть, даже все — именно по зову души это делают.

— Из вашего обращения в ВРНС следует, что Владимир Кехман тоже делал пожертвования?

— Как мне было сказано, он пожертвовал деньги, которые потом были мне переданы на пошив формы хоккейной команде «Дружина». Это были 200 тысяч рублей. Возможно, он что-то ещё жертвовал, но мне неизвестно. Кехман православный человек, он верующий.

— А с какого года существует команда «Дружина»?

— Команда была создана в 2016 году, ей полтора года. Вся экипировка, которая покупалась прошлый год, она покупалась за счёт субсидий, которые мы получали. В заявке на субсидию впрямую были указаны расходы на приобретение части экипировки и другие проекты. В команду мы принимали ребят-студентов, также были те, кто школу заканчивал. Ребята тренируются и играют, играют хорошо, бьются за победу. Лёд оплачивался за счёт спонсорской помощи. В прошлом году у нас была 500 тысяч субсидия, примерно на пятую часть этой субсидии мы в прошлом году также поставили спортивную площадку в селе Новошилово (Новосибирский район на пути в Ордынку) для ребятишек. Кроме того, ВРНС получал гранты на турнир, который мы проводили весной, и турнир детский. От правительства НСО был грант в 150 тысяч, от мэрии — 200 тысяч. На детский турнир мы получили грант в 150 тысяч по проекту «Православная инициатива», его Патриархия организовывала, мы официально участвовали в розыгрыше и победили. Отовсюду понемногу, но всё идёт в отчёты. Если идёт турнир, то мы и фотоотчёты прикладывали. Игровую и тренировочную форму мы шили на спонсорские деньги, денег Кехмана хватило на половину.

— Как вы попали в епархию?

— Должность была изначально по взаимодействию с обществом. Как она возникла в епархии? Патриархия создала синодальный отдел, и был протоиерей Всеволод Чаплин, который был председателем этого отдела. Соответственно, был циркуляр Патриарха, что в каждой епархии должны создаваться такие отделы. Должен быть специалист, сотрудник, который будет работать по направлению взаимоотношения Церкви с обществом.

Под обществом предполагались не только общественные организации, но и органы власти, исполнительные, законодательные, силовые структуры.

Я прекрасно понимал субординацию, я не лез ни к губернатору, ни к полпреду, мэру, потому что это уровень митрополита. Это его уровень общения. Но я по всем вопросам всегда мог общаться практически со всеми заместителями губернатора, мэра, полпреда, которые с нами контактировали по нашей деятельности. Они сами на меня выходили, сами мне звонили с организацией каких-то встреч, мероприятий совместных. Учитывая то, что когда-то я носил погоны, а как говорит Владимир Владимирович, бывших не бывает, соответственно, я взаимодействовал со всеми этими силовыми структурами. Я входил в составы общественного совета городского управления МВД, главного управления МВД по СФО, пока он не был ликвидирован, в экспертный свет ГУ МВД по НСО. Я взаимодействовал с ФМС, с ФСБ, с Минюстом, с налоговой — и можно загибать все остальные пальцы.

Я уволился из ФСБ давно, ещё в ельцинские времена. Потом я работал за границей в разных компаниях, это были коммерческие структуры, не силовые. Одна структура была здесь — холдинг, группа компаний, которая поставляла теплотехническое оборудование по всей России. Я возглавлял их филиал. У меня опыт есть работы и с договорами, и с поставками, отгрузками, международными договорами. Был момент в 2010 году, когда мне позвонил один священник, который знал, что я ищу работу (я в то время закончил свою деятельность за рубежом). Он говорит: «Вот у нас такая должность вводится — взаимодействие с общественностью. Чаплин в Москве возглавляет». Я говорю: «Я пошёл бы, мне эта работа понятна. Я бы смог работать». Я отправил своё резюме. И в какой-то момент, когда я был дома, зазвонил домашний телефон: «Александр Витальевич? Это архиепископ Тихон. Мне вас рекомендуют на такую-то должность, я с вами бы хотел встретиться. Завтра можете подойти?» Я ответил, что могу. И вот такая наша встреча рабочая состоялась 4 марта 2010 года. Договор у меня был подписан 9 марта.

— С митрополитом у вас не было конфликтов других за это время?

— Никогда. Я к нему относился с большим уважением. Я даже не ожидал, что будет такой поворот. Что будет попытка этой грязи, провокации, которая готовилась. Она даже начала распространяться. Некоторые сотрудники епархии мне позвонили и сказали: «Виталич, такая ситуация, против тебя грязь готовится». В связи с чем я был вынужден разослать большому числу своих контактов сообщение об этом.

— А чем вы планируете теперь заниматься?

— Пока искать работу. Для меня это было просто неожиданно. При условии, что я дважды пытался митрополиту Тихону дать свои объяснения. Он меня принял, я говорил это всё в присутствии главного бухгалтера епархии, что у меня даже умысла не было эти деньги себе брать. Деньги-то брались на социальный проект. А из-за того, что вышел этот скандал, был звонок в правительство, и «Победоносец» не получил субсидию на взрослый турнир по хоккею. То есть патриотический турнир зарубили. Я об этом написал Патриарху 19 октября. В этой ситуации было более правильно и мудро, если бы митрополит Тихон просто пригласил меня 11-го числа, когда я вышел из отпуска, и сказал: «Александр Витальевич, давай так: я сейчас еду в паломническую поездку на 10 дней, меня не будет. Давай ты потихоньку передавай дела. До этого времени ты числишься, я приезжаю, октябрь заканчиваем, и с ноября ты уходишь. Не будем ни ругаться, ни скандалить, но я с тобой больше работать не буду, раз ты просил деньги у предпринимателей, а это могу делать только я сам лично».

Это был бы нормальный мужской разговор. Конечно, для меня бы это было неожиданно, потому что я никогда не задавался вопросом поиска работы — я не хотел искать.

Потому что мне нравилась моя работа — да, маленькая зарплата, но мне очень нравилась моя работа. Мне жалко турнир, мне жалко команду, ребят, которые поверили, что команда создана при Всемирном русском народном соборе, что здесь действительно люди с какой-то верой внутри. Команда всю ситуацию знает, я рассылал им обращение, которое писал членам ВРНС. Многие из них хотели вступить туда, а теперь сказали: не пойдём. Я прекрасно понимаю, что многие меня будут сторониться из-за конфликта с митрополитом, я это реально оцениваю. Я прекрасно понимаю, почему была попытка обливания меня грязью — чтобы я никуда не устроился. Но я этого по-человечески не понимаю: не захотел работать, можно было проще сказать — расходимся.