«Первое воспоминание: мне 1,5 года, меня бьют»

7 февраля Владимир Путин подписал закон о декриминализации побоев в семье. Постановление переводит побои в отношении родственников, совершенные впервые, в разряд административных правонарушений. Правда, повторные инциденты, произошедшие в семье в течение года, все же будут считаться уже уголовным преступлением. Резонансный закон вызвал неоднозначную реакцию в обществе. Корреспондент НГС.НОВОСТИ нашел пострадавших от домашнего насилия жительниц Новосибирска и попросил их рассказать, через что приходится пройти жертвам домашнего насилия — и что, по их мнению, изменится после вступления закона в силу.

Справка: Под побоями в законе о декриминализации подразумеваются «действия, причинившие физическую боль, но­ не повлекшие последствий». Если такие побои совершены впервые, они переводятся из разряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений. За них будут грозить только штраф 30 тыc. руб., ­арест на 15 суток или исправительные работы. Повторные случаи семейного насилия остаются уголовными преступлениями. Вступает закон в силу со дня его официального опубликования, т.е. с минувшего вторника — 7 февраля.

Елена К., 39 лет:

«Жили с мужем, сначала все было хорошо, он всегда был спокойным, и до замужества, и после свадьбы, я как любящая жена старалась ему угождать во всем. У нас появился ребенок. В какой-то момент начал гулять, объявилась его бывшая любовь, к ней ходил, при этом стал злоупотреблять алкоголем, наглеть. Он и раньше выпивал, но при этом держал себя в руках. Но потом стал распускать руки, стал раздражительным. А дальше — больше: уже и в трезвом состоянии мог ударить, и даже ломал об меня игрушки.

После таких конфликтов муж каждый раз просил у меня прощения, говорил — я больше не буду так поступать, при этом он не прерывал своего общения с бывшей пассией.

Видимо, на этой почве я начала у него вызывать еще больше агрессию, превратилась для него в запасной вариант. Накричит на меня, хочет, чтобы я ему улыбалась, а в ответ я сама повышала на него голос, за что и получала от него со словами: "Да кто ты такая, чтобы кричать на меня?". Так повторялось несколько раз, пока я не выдержала и сказала ему — все, извини, это был последний раз, когда ты поднял на меня руку. Я собрала вещи и ушла с ребенком к родителям. Три недели мы там жили, но они быстро дали понять, что не хотели бы, чтобы мы оставались у них жить постоянно. У меня с ними тяжелые отношения... Получилось, что, когда мне нужна была помощь, самые близкие люди не помогли мне, поэтому и пришлось обратиться в кризисный центр. С мужем я сейчас, конечно же, пытаюсь прервать любое общение. Вы знаете, самое главное, что я поняла, — все в руках женщины.

Если женщина хочет в этом насилии жить — она останется.

Может, даже и правильно сделали, что подписали этот закон. Сейчас есть такие кризисные центры, где любой женщине могут оказать помощь... Уже не то время, в которое жили наши бабушки и дедушки, сейчас вполне осуществимо — уйти от мужчины и получить поддержку профессионалов».

Анастасия Ф., 28 лет:

«Я выросла во внешне очень правильной, полной и благополучной семье. Мама, папа, трое детей, никто никогда не выпивал, оба родителя имеют высшее образование, работают по специальности. Мой отец, видимо, из-за своего тяжелого детства, психически очень неуравновешенный человек. Он избивал нас очень жестоко, причем ни за что. Одно из первых моих воспоминаний в детстве, а мне было года полтора, — меня бьют.

Как-то отец выбил мне зуб за то, что я не купила домой хлеб.

То есть это была всегда немотивированная агрессия, и я никогда не знала, за что мне "прилетит" в следующий раз, это невозможно было рассчитать. Ты мог идти по коридору, и тебе дают кулаком в зубы или в солнечное сплетение. Делал он это втайне от матери, когда мама узнавала, она орала на него, и от этого нам потом доставалось от отца еще больше. Она очень директивный человек, папа боялся ее — и всю свою агрессию, которая у него копилась в отношениях с мамой, выплескивал на нас, на самых слабых. При этом внешне отец — отличный и примерный семьянин, с чужими детьми всегда был крайне ласков,

мне все завидовали и говорили о том, какой у меня хороший папа.

Я жила в такой обстановке, когда все эти ситуации мотивировали на выживание и на то, чтобы не очень хорошо вести себя по отношению к своим братьям и сестрам. Потому что в определенных ситуациях ты понимаешь, что тебе может "прилететь" за что-то, и ты это либо скроешь, либо свалишь вину на брата, на сестру. В итоге сейчас между нами не очень хорошие отношения.

Больше всего доставалось старшему брату, с него многое требовал отец и больше всего бил, — в итоге, как мне кажется, человек сдался и предпочитает ничего не делать в жизни. Почему мать не развелась с отцом, ведь она была свидетелем всего этого, я не знаю, хотя она воспитывалась в неполной семье и наверняка мечтала о полной семье, чтобы у нее был муж, у детей — отец. Возможно, родители хотели, чтобы внешне на людях казалось, что все у нас хорошо, хотя в семье был ужас.

Что касается нового закона о декриминализации — его появление не сделает что-то лучше или хуже,

проблема сидит гораздо глубже в нашем обществе. Необходимо создание семейных центров, при этом не основанных на религии, потому что она может кого-то отпугивать или подавлять. А основа таких центров должна держаться на психологических вещах, нужно развивать институт психологии, чтобы людям было не стыдно ходить к специалистам».